– Странное существо – человек… Такое впечатление, что он глупеет со временем. Может, сделав жизнь слишком сложной, он пытается её упростить, примитивизировать? Когда-то он выдумывал слова – много близких, похожих по смыслу, слов – чтобы иметь возможность поточнее выражать свои мысли, описывать чувства, ощущения… А сейчас он объединяет слова эти в группы синонимов, не в состоянии осознать разницу между ними…
– У иных такие понятия, как 'Любовь' и 'Секс' уже не просто попали в одну группу, но и стали неразличимы… А мне знаком один южный народец, у которого в языке штук сорок синонимов нашего слова 'Любовь' – и они не поймут тебя, если ты их спутаешь…- С какой-то отстранённой ухмылкой продолжил его мысль Карой.
– Именно, дружище, именно…- Закивал президент.- Так что же нам с этим делать?- Вспомнив о демонстрации, повернулся к экрану он.
– А надо ли что-то делать?- Насмешливо играя своим телом – как будто, извиваясь, пыталась выбраться из длиннющего разреза своего платья – поинтересовалась подошедшая Наита.
– Ты думаешь?- Поднял на неё задумчивый взгляд Абар.
– Я думаю, что при условии согласия всех членов семьи… всё, что происходит в семье – есть их личное, семейное дело.- Пожала плечами Наита.- Говорят, что Святой Августин сказал однажды: 'Люби – и делай, что хочешь',- и я не думаю, что он был неправ.- с вызовом заявила она.- Лишь бы никто ничего никому не навязывал.
– Кстати… 'семейный союз создаётся исключительно на добровольной основе; никто не вправе принуждать кого-либо к союзу с неугодным ему человеком'.- вмешался Джакус.
– Тогда я вообще не вижу проблемы.- Развела руками президентша.
– Выходит, что нельзя привести в уже сложившуюся семью третьего или четвёртого члена, если он неугоден остальным… Что ж – действительно, не вижу проблемы.- Пожал плечами Абар.- Что, мужики – осветите?- повернулся он к нам. В глазах его играли бесенята – как бывало, когда он намеревался 'вздёрнуть эту дряхлую клячу на дыбы'. Мы переглянулись. В принципе, против такой формулировки не возражал никто: всё равно сегодня в подобном случае – если третий неугоден – оформляют развод. А если угоден? Никто из нас этого не знал. И не слышал, как поступают в таком случае. Немного поразмыслив над этим, мы пришли к выводу что 'живут потихоньку, таясь от соседей'. И… Мы решили этим ребятам помочь. Помочь тем, кого никогда не видели, и, быть может – не увидим. Помочь тем, чья любовь свободна от ревности, как от пережитка такого отношения к любви, как к собственности на личность. Помочь тем, чьей любви каждый из нас, быть может, в глубине души капельку завидовал…
– А может, любовь – это когда ты счастлив от того, что любимому человеку хорошо – вне зависимости от того, с тобой ли он сейчас?- Как-то отстранённо выдал Карой. Немного поразмыслив, присутствующие согласились – дескать, 'действительно, может'. И – подняли в прессе хай по поводу того, что новый закон совсем не обязывает кого бы то ни было создавать немоногамные семьи и не призывает к распутству, что распутство в нём могли углядеть только те, кто лишь об этом и мечтал, а возмущаются они этим законом лишь для того, чтобы прикрыть собственное распутство – дескать, чтоб, не дай бог, кто-нибудь не догадался… И так далее. Короче говоря – разъяснили населению 'психиатрическую основу подсознательного влечения к возмущению снижением строгости закона'. Признаться, я не ожидал такого эффекта: буквально за несколько дней такой шумихи толпа у парламента уже рассеялась, а через неделю о ней просто забыли. Неужели действительно мы, язвя, попали в точку, и этими людьми не двигало ничего, кроме желания показать, что они не такие, каковы есть на самом деле? Кто знает… Но формулировку закона менять не стали. Так она и осталась в Ункарии – без малейшего намёка на запрет моногамии. Воспользовался ли этим кто-либо? Бог весть. Мне такие случаи неведомы.
Глава # Система.
…Уже забылось, канув в Лету, Рождество; отшумели и какие-то другие местные праздники, в том числе – и 'неофициальные', названия которым я не знал, а спросить – постеснялся. Помнится, в один из них бесплатно кормили на улице всех желающих какими-то жаренными не то лепёшками, не то блинами – прямо с пылу, с жару; в другой – катались по улицам в санях, запряжённых хряками или ряженными под них охотниками до развлечений, в третий… В третий я толком вникнуть не успел, так как в самом начале шумного уличного действа у меня в номере раздался телефонный звонок. Распорядитель 'вечеров у Абара' сообщал, что сегодня будет внеочередное сборище, на котором Абар очень хотел бы лицезреть и меня. Делать нечего – это мероприятие обещало быть более интересным, чем развлечения на улице, да и отказывать первому лицу как-то… Ну, сами знаете. Времени оставалось мало – как раз достаточно для того, чтобы сбрить щетину, почистить, наконец, зубы и обувь; взять ноги в руки и донести их до места действия.
…А действие обещало быть нестандартным: на пороге со мной столкнулся чем-то озабоченный 'сам', облегчённо вздохнул, и, пробормотав на ходу: 'Анри? Ну, слава Богу… Найди меня минут через пятнадцать'…- быстро затерялся среди гостей.
…Найти его оказалось не так сложно, как завладеть его вниманием: это пытались осуществить практически одновременно чуть более десяти человек. Я счёл благоразумным стать в сторонке: с одной стороны, не уподобляясь почтеннейшей публике, пытающейся всеми силами обрести или продемонстрировать свою близость к власти, с другой – не особенно стремясь быть назойливым. Спустя какое-то время Абар меня заметил и, бросив едва ли не умоляющий взгляд, с силой вырвался из этой кампании и быстро направился ко мне. Впечатление со стороны, похоже, сложилось такое, как будто он всё предшествующее время только меня и искал.
– Анри! Пойдём скорей…- Чуть было не сделав попытку схватить меня за руку, он помчался в свой кабинет. Едва поспевая за ним, я всё же успел поймать на себе несколько завистливых и даже злобных взглядов – видимо, что-то кому-то сегодня не удалось…
– Да, Анри…- вздохнул хозяин, запирая дверь на ключ,- не всё так получается, как хотелось…- Я вопросительно взглянул на него.- Ты понимаешь… Я как-то надеялся, что сюда попадут, в основном, те люди, которые нужны мне… Даже, если помнишь, идея впустить сюда журналистов не вызвала у меня особого энтузиазма… А сейчас получается, что здесь уже слишком много людей, которым нужен я… А нужны ли они мне – я уже не успеваю разобраться…
– Короля играет свита…- пожал плечами я.
– Ты это к чему?
– К тому, что свита обычно для того и создаётся, чтобы формировать окружение так, как нужно королю. И фильтровать желающих, но нежелательных.- Продолжал рассуждать я, устраиваясь на диване. Абар усмехнулся.- Другое дело, что реально так не получается… И свита начинает пытаться править бал… Не всегда так, как хочет король.
– Правильно создать окружение – великое искусство…- Вздохнул с тоской в голосе король.- Я им – увы – похоже, не обладаю… по крайней мере – в той мере, в которой хотелось бы.- мрачно усмехнулся он. Какое- то время мы помолчали, растерянно изображая глубокомысленное понимание или обдумывание обсуждаемого. Затем Абар, устроившись в кресле, начал излагать:
– Ты понимаешь… Сегодняшнее сборище столь поспешно собрано потому, что на самом отъезде в забугорье отловили мне ребята Алкоя одного деятеля… Зовёт он себя системщиком, а интересующимся поясняет, что интересуют его любые, сколь угодно сложные, высокоинтегрированные системы – управления, коммуникаций, и т. д., и т. п.; причём состоящие как из неодушевлённых объектов – например, компьютеров – для которых необходимы достаточно тщательно подобранные и хорошо отлаженные инструкции, так и из одушевлённых – типа нас, грешных – для которых необходима удачная и хорошо продуманная увязка интересов. Если, говорит, система построена удачно – то эти две принципиально разные составляющие в
