сегодня услышу подтверждение своей точке зрения от других – умных и уважаемых мной – людей, особенно – от специалистов, то я буду действовать именно так. Если нет… Не знаю. Я хочу Вас выслушать. Но для того, чтобы могли о чём-то говорить вы – надо сперва выслушать его. То есть – сначала его нужно разговорить. Пока же, как видите – говорить он не расположен. И я могу объяснить, почему.
– Будем рады услышать.- Бросил уже слегка заведённый и явно куда-то опаздывающий Борен. Абар внимательно посмотрел на него.
– Думаю, что мы ничего не потеряем, если отпустим тех, кто спешит.- Медленно, по слогам, произнёс он.- Но, поскольку мнение некоторых из них,- он ухмыльнулся в лицо Борену,- мне уж очень важно – давайте сделаем так…
– Запишем беседу на плёнку,- спокойно пробасил Джакус, вытаскивая из сумки небольшую видеокамеру. Большинство заулыбалось – настолько философски спокойно и деловито это было сказано. 'Профессионально погасил склоку',- шепнул мне Карой.
– Именно,- согласился Абар.- А говорить с ним будут те, кто хочет его разговорить. А не те, кто хочет самовыразиться. Я поясню… Дело в том, что последние лет 20 он занимался тем, что пытался то там, то здесь объяснить свою точку зрения. Некоторые его понимали, но беспомощно разводили руками. Большинство – смеялось. Не помог в реализации идей никто. По самым скромным оценкам, такое невнимание – если за его разговорами действительно стоит возможность на самом деле реализовать то, что он хочет – уже лишило страну средств, соизмеримых с национальным доходом лет за десять.
– Извините, я тоже хочу сказать…- Покраснев, старушка из НИИ транспорта газа перебила президента.- Так вот… Я считаю, что этого человека сейчас совершенно незаслуженно обидели. Он давно не мальчик, носящийся со сверхидеями. Если он что-то говорит – значит, понимает, что стоит за его словами. Так это было 25 лет назад и, насколько я могу судить, так это есть и сейчас.
– Это эмоции,- поморщился Борен.
– Давайте обсудим это по результатам его деятельности,- вспыхнула старушка. Ни один нормальный человек не чужд той или иной эмоциональности, если он не машина – но его истинная, а не политическая общественная ценность определяется обычно не тем, что и как он сказал, а тем, что и как он уже сделал и может ещё сделать для общества. Так вот: я не знаю другого человека, мыслящего в этих сферах глубже, чем Алл. У нас были ребята, каждый из которых, может, и мог бы его превзойти в той или иной конкретной проблеме – но с ним они все быстро притихли – ибо понимали, что в глубине осознания системы в целом – любой сложной системы – в глубине её продуманности до того, как что-то будет произнесено – ему трудно найти равных. Тогда ему было двадцать. Сейчас – не думаю… да и не вижу, чтобы он поглупел. А потому осмелюсь заявить, что Алл – лучший из мне известных претендентов на роль генерального конструктора системы.
– Какой системы?- Устало спросил Борен.
– Нам для ознакомления с темой раздали фотокопии писем, с которыми он в своё время обращался в различнейшие инстанции.- Терпеливо начала толковать старушка, потрясая для убедительности пачкой листков. Каждое из обращений кратко описывает ту или иную систему, нужную, как ему казалось, той структуре, в которую он обращался. Так вот… Насколько я понимаю, всё, что здесь упоминалось – должно быть на самом деле частями одной единой системы, представляющей собой единое распределённое информационно-аналитическое поле общества. Более того, там должно быть бесчисленное множество иных, не упоминавшихся им в этих письмах, подсистем. Это очевидно даже мне. А в то, что под его началом всё это можно создать – я искренне верю. Ибо, с одной стороны – не знаю более глубоко продумывающего свои творения – с точки зрения 'системного подхода' – специалиста, с другой – не знакома с личностью, для которой результат его творческой деятельности был бы для него самого настолько несоизмеримо более ценен, чем заработанные на этом деньги, как для Алла. Всё это говорит…
– Чёрт возьми, именно это я и хотел услышать…- Пробормотал Абар, и, махнув нам с Кароем, ринулся к выходу. Карой, мгновение потерянно поводив глазами по сторонам, как бы что-то лихорадочно соображая, вдруг нырнул в толпу и вскоре вынырнул оттуда, таща на буксире ничего не понимающего верзилу Джакуса с камерой.
…Привезённого мы застали в вестибюле: Алкой его в чём-то пытался убедить, а тот молча стоял, безучастно глядя в окно и явно ожидая, когда это всё закончится и он сможет спокойно удалиться. К ним подошёл Абар.
– Вы позволите задать Вам пару вопросов…- Осторожно спросил он.
– Ради Бога,- пожал плечами тот.
– Вопрос первый… Говорят, что Вы лет 20 пытались куда-нибудь влезть, чтобы иметь возможность сделать для людей нечто приличное… Как говорится, 'чтоб потом не стыдно было'… Это правда?
– Да.- Безучастно ответил тот, продолжая разглядывать снежинки за окном и даже не взглянув на собеседника.
– Тогда – вопрос второй… Почему же Вы, оказавшись более близко, чем когда-либо, к этой цели… К той цели, о которой мечтали… Позволяете одному-двум склочникам оборвать эту, последнюю для Вас возможность?
– Потому, что устал.- Ответил тот.- Мечтать. Устал быть восторженным мальчиком, пытающимся рассказать большим и умным дядям, как им будет хорошо, если сделать всё по-умному, а не так, как они все обычно делают. Устал сдавать экзамены тем, кто не понимает, о чём я говорю. Да и не хочет понять. Если и может.- Алл усмехнулся, и, повернувшись, наконец, к Абару, спросил:
– Я могу идти?- Лицо Абара, вначале этой его тирады раздосадованное, теперь начала понемногу покрывать маска едва сдерживаемого гнева.
– Вы знаете…- Медленно выговорил он,- я ведь тоже… в некотором роде… Всю жизнь что-то пытался доказать 'умным дядям', которые украшали себя занимаемым ими местом… точнее – тем местом, на котором они сидели… Иногда мне удавалось – с их недосмотра – сделать что-то самому. И это служило подпиткой на следующий 'чёрный период'. Потому, что вдруг оказывалось, что для поднятия производительности труда в коллективе в несколько раз действительно вдруг может оказаться достаточным просто относиться к людям по-человечески и платить им не за мифические 'человеко-часы', а за конкретный результат, который можно легко посчитать и измерить. И президентом я, если помните, как-то не очень хотел становиться… Да только – спасибо Бигуру – теперь в этой стране не гражданская война, а какой-то не совсем понятный процесс, который если не повернул развал страны вспять, то, по крайней мере, уже заметно его затормозил. Мне это трудно. И – непонятно, зачем мне это нужно. Лично мне. Разве что – ради самоутверждения, в котором я уже много лет не нуждаюсь. У Вас сейчас есть возможность примкнуть к этому процессу. Чтобы, возможно, что-то создать. У Вас есть выбор, который Вам придётся сделать. Выбор непростой, не спорю. Но… Люди, говорят, ценны именно тем, как именно, что именно и в каких обстоятельствах они выбирают. Я свой выбор в своё время сделал. Он тоже был непростым – я от этого пока только потерял. Но обратного пути у меня уже нет.
– Почему?- Поинтересовался Алл.
– Наверное, потому, что это называлось бы предательством.- Жёстко сказал президент. Мне показалось, что в глазах его блеснули слёзы.- Короче говоря… Ваш выбор – дело ваше,- скороговоркой закончил он. Вы его пока делайте – исходя из каких-то Ваших взглядов и побуждений, а я подожду. У себя в кабинете. До темна.- С этими словами он круто повернулся и, почти бегом, ушёл.
– История повторяется…- Усмехнулся Карой.- Когда-то его примерно так уговаривал Бигур, теперь – он уговаривает Вас… Вы чем-то похожи, по-моему…
– Чем же?
– Желанием, чтобы Вас поуговаривали…- Усмехнулся журналист.- В тот момент, когда судьба, изловчившись, предоставляет Вам шанс осуществить давнюю и затаённую мечту…
– Вы так считаете?- То ли – снисходительно, то ли – безнадёжно спросил Алл.
– Видите ли…- Карой на секунду задумался.- По большому счёту ведь всё равно, как я считаю – моё-то мнение субъективно… Но я вижу такую картину… Живёт человек… Большой… умный… Не скромничайте – суть сейчас не в этом. Живёт он, вырабатывает какие-то жизненные идеалы… Ставит себе какие-то цели… Потом жизнь начинает его бить, как бы испытывая на прочность. В какой-то момент он ломается и… уже готов предать – и свои идеи, которым посвятил столько лет своей жизни, и тех людей, которые исповедуют практически то же; но, в отличие от него – уже делают это и помышляют о том, как бы и его включить в
