– Я знаю, – перебил его режиссер. – Уж я-то знаю! И настаиваю на новой порции мух для лепки.
Он замолчал, потому что у стола возник папаша Лопес с блюдом, полным
– Вот, – кратко доложил папаша Лопес.
Аплодисментами ему были чавканье, бульканье и сопенье.
– Вернемся к мухам, – спустя некоторое время выдохнул Монтелье. Говорил он с трудом, устремив взгляд в пространство. – Уверен, вы выжали из Яффе еще кое-что, помимо проекта «Воплощение». Ну давайте, не жмитесь!
– Я не жмусь, – дон Луис смежил веки и, казалось, задремал. – Я кокетничаю. Ломаюсь я. Меня следует уговаривать. Понимать надо! Мы же с вами богема, тонкая натура… Попробуйте лестью, я падок на лесть.
Монтелье с грустью смотрел на пустую кружку:
– Мы с вами – кошка с собакой. Давайте, пока я не умер!
– Сеньора Коэн предает свои извинения. Она хотела встретиться с вами лично, но обстоятельства помешали этому.
– Сеньора Коэн? К сожалению, не имею чести быть знакомым. В любом случае, я принимаю ее извинения. Не стоило беспокоиться.
Что за ерунда, думает маэстро. Решительно не знаю, о ком идет речь. Сеньора с гематрийской фамилией решила передо мной извиниться? Не самая удивительная вещь за последнее время.
– Стоило, – когда он того хочет, мар Яффе делается цепок как клещ. – Вы знакомы с сеньорой Коэн. Вы дважды встречались в большом теле с Рахиль Коэн, лидер-антисом расы Гематр. В окрестностях Хиззаца, и потом, на орбите Террафимы. Вспомнили? Это была Рахиль Коэн.
– Ангел?
– Антис.
«Аве, Рахиль!» – вскидывает руку Пробус. Щелкает бич из белого пламени. Высится страж на пороге рая. Позже фамилию ангела – антиса? – не раз упоминали в присутствии Диего. Маэстро ее не запомнил, только имя. Сами понятия «фамилия» и «ангел» упорно не желали укладываться рядом в его сознании.
– Тех встреч сеньоре Коэн показалось недостаточно?
Язык мой, думает маэстро. Враг мой. Когда укол рапиры обгоняет мысль – это правильно. А вот когда язык…
Они беседуют, стоя у кустов, усыпанных гроздьями мелких бледно-синих цветов. Напротив, под араукарией, тренируются две юные фехтовальщицы, первокурсницы Бунг Лайнари. Джессика, вспоминает Диего. Сокращение дистанции. Прыжок, удар кинжалом. «Вы должны были сказать: «Спасибо, маэстро!» Нет, эти еще совсем зеленые. Никаких импровизаций, чистая школа.
– Сеньора Коэн хотела встретиться с вами в малом теле. С вами и с вашей женой. Но ей пришлось срочно вылететь на помощь круизному лайнеру «Парадиз». Трасса Фравардин – Таммуз, атака флуктуации класса 3D-11+. Зачистка космических трасс – главная забота антисов.
Забота, думает маэстро. Яффе произнес «забота», не «работа». Гематры точны в формулировках.
– Я уже говорил, что принимаю извинения сеньоры Коэн. Сейчас, когда я понял, о ком речь, я скажу иначе: любые извинения в данном случае излишни.
– Рахиль явилась ликвидировать стаю. Обнаружив в колланте инородное тело, она…
– Замолчите, прошу вас. Или я буду вынужден уйти.
Яффе умолкает.
– Избавьте меня от объяснений, – Диего Пераль строг и лаконичен. Так он ведет занятия с университетской командой. Спортсмены шепчутся, что маэстро еще больше гематр, чем Эзра Дахан. – То же самое я сказал профессору Штильнеру, едва он начал очередную лекцию. Что произошло, то произошло. Как именно? Мы не хотим этого знать.
– Мы? – переспрашивает Яффе.
– Я и моя жена.
– Как вам будет угодно. Сеньора Коэн просила меня передать: она ошиблась. Это ее вина. Она просит прощения.
– Вина? – Диего смотрит в бесстрастное лицо алама Яффе, гематра, который давным-давно учил эскалонских школяров логике и математике. – Прощение? О какой вине, каком прощении может идти речь?! Передайте сеньоре Коэн мою самую искреннюю благодарность. В нашей семье всегда будут молиться за ее здоровье и благополучие. Пока я жив, и после моей смерти – всегда.
Часовня, думает маэстро. Мы возведем ей часовню. В Эскалоне, или здесь, на Хиззаце. Мы станем приходить туда вместе: я, Карни, наши дети. Конечно же, у нас будут дети. Они подрастут, и я расскажу им про ангела из чисел, которые свет.
Про нашего ангела-хранителя.
