– Сын Веселовского, владельца «Даров великой земли»?
– Китайцы поветрие завели, с этими цветастыми названиями, – поморщился Петров. – Разбился Федя. Аккурат после поездки на твое «Око». Наследник, единственный сын Веселовского, «сяо хуанди».[2] Не знал?
Дьяк Тайного приказа города Суджук плеснул себе еще стопку.
– Вот беда с залетными, – пожаловался он Меринскому. – Земли не топчут, людей не знают. Как работать? Веселовский когда подниматься стал? Когда женился на Ли Фань из семейства Фань. Не приведи тебе Господи, Олег Геннадьевич, таких врагов иметь, как семейство Фань. Если Веселовскому в голову придет, что это твое глядело или гимнасий к этой аварии причастны, никакой Научный двор тебя не спасет.
Сенокосов вздохнул, взялся за стопку и решительно отодвинул ее.
– Вы меня зачем сюда позвали? Сказки рассказывать?
– Господь с тобой, Сенокосов, – изумился Петров. – Оказываем содействие и прикрываем тылы. Потому как сильно у тебя тылы оголились, а ты не чувствуешь. Вот взять, например. Машу Шевелеву. Ты ее тоже не знаешь?
Петров горестно глянул на Меринского, плеснул еще водки.
– Дочка городского судебного обвинителя. Ее видели в «Золотом руне» незадолго до того, как посетители отрубились. В компании с Асланом Мацуевым. А он сын Хаджи Мацуева. О, по глазам вижу, что сотника Особого приказа ты знаешь. Ну хоть что-то. Так пропали оба после той ночи, представляешь? Родители роют носом землю, город на ушах стоит. И что характерно, и Шевелева, и Мацуев были в числе школьников, посетивших твое «Око».
– Я эту поездку помню, – сказал Сенокосов. – Там много детей было, со всеми что-то случилось?
– Олег Геннадьевич, мне дела нет, чем ты там на своем предприятии занимаешься. Но если с моей Викой что случится, то Фани до тебя не доберутся. Не успеют.
– Поверьте, Олег Геннадьевич, мы всецело готовы вам помогать и сотрудничать, – взял эстафету Меринский. – Однако нам необходимо знать, что происходит, обладать всей полнотой знания. Население обеспокоено. Есть основания полагать, что ваше предприятие имеет некоторое отношение к происходящему в городе.
– А что в городе происходит? – удивился полковник. – Ничего не происходит. Слухи, сияния, медведи в балаганах. Дети пропали? Так всякое бывает, возраст у них такой. Вы еще начните бору на «Око» валить.
– Надо будет, и этот след отработаем, – ответил Петров.
Сенокосов встал.
– Спасибо за беседу. Мне нужно работать.
– Ты подумай, Олег Геннадьевич, с нами лучше дружить, – напутствовал его дьяк Тайного приказа. – Иначе жизнь твоя сильно усложнится.
Полковник пошел к выходу.
На пороге дворика он столкнулся с юрким чернявым половым с подносом наперевес. На тарелке дымились шашлыки.
– Уже уходите? – вскинул густые брови юноша. – А как же наши сувлаки?
Сенокосов сгреб с блюда шпажки, сжал в кулаке на манер букета.
– В том углу расплатятся, – кивнул он и вышел.
Руки у Сани Мергеля ходили ходуном, он расплескивал водку, наливал снова, и опрокидывал в рот.
– Хлебом клянусь, Семен Иванович, эта тварь из воздуха выскочила, глаза красные, пасть как ковш у землероя, зубы с руку толщиной. А еще и крылья здоровенные. И жар, жар от нее прет – как от печки. Как начала рвать пацанов…
Саню ребята нашли в шалмане на тракте под Васильевкой, и похоже, он накачивался с самого утра. Петров был в «Хороводе», после такого легко уйти в штопор.
– Каким светом, говоришь, глаза светились? – уточнил дьяк Петров.
Саня икнул.
– Красным…
– Как дорожные огни, значит. И пасть как у экскаватора. Ты кого лечишь, Мергель?! – заорал дьяк. – Ты думаешь, мы такие добрые, тебе водочки поднесли, так можно сказки лепить? Я из тебя всю кровь спущу, по капле, вместе с водкой, которую ты выжрал, если ты говорить не начнешь!
Лицо у Сани сморщилось, как у маленького ребенка, которого несправедливо обидели, он закачал головой и забормотал:
– Хлебом клянусь, так и было…
Десятник наклонился к Петрову, показал светоплат.
– Знатоки наши только что обнаружили.
Петров взглянул на выжженные отпечатки собачьих лап на светлом камне. Каждый – сантиметров двадцать. Цепочка следов появлялась посредине бетонной плиты, словно пес спрыгнул откуда-то с большой высоты.
Саня засунул руки между коленей, раскачивался на стуле.
