И ушел.
Полковник посмотрел на разгромленный блок. Черные тягучие капли падали на пол.
– Чернота…
– Страшно, полковник?
У стены стоял рыжебородый мужчина в шортах и шлепанцах. Сложная татуировка вилась по рукам от запястий до шеи. Мужчина задумчиво потирал кольцо в ухе, смотрел на Сенокосова злыми зелеными глазами.
– Цветков, – выдохнул полковник. – Чтоб тебя.
– Вам не страшно? – повторил Цветков. – А зря. Мне вот страшно.
Он отлепился от стены и пошлепал прочь.
Олег Геннадьевич поморщился.
– Козу убери! – крикнул он.
Цветков издал противное меканье и скрылся за поворотом.
Глава двенадцатая
– Добрый день, Наум Сергеевич.
Игнатов хмуро кивнул, не отрываясь от операционного поля. На черном вогнутом экране колоссальных размеров вращалась трехмерная модель реактора. Визуализация «еж», динамически обновляемые строки параметров расходились в стороны от реактора, как иглы.
Ярцев удивился. Шефа он знал без году неделя, но сразу понял, что Игнатьев не любил визуализации. Старая школа, он предпочитал голые цифры, разверни перед ним таблицу на двадцать активных столбцов, и он сыграет любую мелодию на этом цифровом органе. А тут объемная модель, с чего бы?
– Опять прогоночный тест? – шепотом спросил он у Шурочки, оператора активной зоны.
Девушка поморщилась.
– Хуже, Виктор Семенович, центр управления выдал прогноз энергопотребления на 2 ГВт.
– Сколько?! – Ярцев опешил. – Треть от проектной мощности?
– Виктор Семенович, ты почему еще не на МГД? – Игнат словно только что заметил его.
– Прошу прощения, шеф, – Ярцев торопливо прошел в генераторную.
Кивнул Диме и Павлику – инженерам-операционистам, его маленькой команде, включил рабочий интерфейс. Руки у него слегка подрагивали.
До этого перевода он имел дело с установками, которые работали на разогретом инертном газе, а здесь заряженная плазма высокой температуры в качестве рабочего тела. Установка с МГД в НоРС была всего одна – Талдомский БН, на которой он и работал до перевода в Суджук. Директор БН в Талдоме не хотел его отпускать, и понятно почему – спецов, или как сейчас говорили, мастеров его уровня в НоРС по пальцам пересчитать.
Он и понятия не имел, что под Суджуком находится термоядерная станция, да еще и с магнитогидродинамическим генератором замкнутого цикла мощностью на шесть гигаватт. Это же полностью покрывает все потребности всей Югороссии! А все забирает «Око». Что же это за радар?
Почему выбрали МГД замкнутого типа, Ярцев понимал – безнейтронный реактор по схеме «дейтерий-гелий-3» давал высокоэнергетический выхлоп без побочных тепловых эффектов и позволял напрямую использовать плазму в магнитогидродинамическом генераторе, вместо того чтобы отводить тепло от реактора, нагревать водяной пар и пускать его на турбины, которые будут питать тот же генератор. МГД эффективней, в нем никаких движущихся деталей, и по размерам он гораздо компактней. А размер здесь играл решающее значение – реактор был смонтирован прямо в скале. Установка турбин, подвод и отвод воды потребовали бы колоссальных горных работ, да и спрятать бы это было никак нельзя.
– Ладно, ребята, как у нас дела?
– Ждем разогрева, Виктор Семенович, – это Павлик, помоложе.
– У нас все в норме, – сказал Дима, – поле в норме, ждем плазмы.
– Внимание, – голос у Игната был низкий, зычный. – Выходим на поджиг. Один, два, три…
Ничего не изменилось, ни дрожи, ни звука, но Ярцев знал, что глубоко под ногами, за метрами слоистого светлого камня, под мощными плитами физзащиты в камере реактора вспыхнул термоядерный огонь.
– Плазма пошла, – сказал Дима. – Выходит в режим саморазогрева.
– Даем ток, – отозвался Павлик. – Все показатели в норме.
Ярцев немного расслабился.
Мигнул входящий, он активировал гарнитуру.
– Виктор Семенович, ты знаешь, что у нас экскурсия? – без обиняков, в лоб спросил Игнат.
Ярцев опешил.
– В каком смысле?
