– Полном. Иначе в двадцать четыре часа – вещи в чемодан, вас на самолет и будете осваивать Дальневосточный край. Будете помогать нашим китайским друзьям.
Вика с Анжелой подавленно замолчали, чего Денис и добивался. Он раздраженно опустил шторку. Чего они разгалделись, как сороки?
– …а здесь, ребятки, у нас зона релаксации, то бишь отдыхалище! – Цветков бухнулся на черный кожаный диван, сунул ноги под мерцающий опаловым светом столик. – Можно немного передохнуть, кто хочет пить, кулер-водопой там, у стены.
Здесь, как и почти везде в научном отделе, был полумрак: цепочка неярких светильников, свет которых скользил по гладким стенам, облицованным черным полированным камнем. Искусственный обсидиан? Черный мрамор? Жутковато, если честно.
– Вопросы, пожелания, уточнения? – спросил козовладелец Цветков.
– А что это у вас… – кокетливо спросила Вика, касаясь висков.
– Это, милая моя, височные украшения, модная штука среди тех, кто понимает, – Цветков аккуратно поправил серебряные листочки. – А заодно – беспроводная гарнитура, передает звук прямо по костям черепа.
– А разве так можно ходить, как вы?
Цветков с достоинством улыбнулся.
– А что с моей походкой?
– Нет, я про вот эти узоры… – указала Вика. – И кольцо у вас в ухе.
– Так у тебя тоже сережки есть, – не понимал Цветков намеков. Или просто издевался?
– Я же девушка…
– А я мужчина. И что?
Ученики озадаченно замолчали. Один Ярослав Щербаков стоял у водопоя, цедил воду из стаканчика и скалил мелкие зубы. Щербакову было весело. Светлые глазки его зло блестели из-под низкого лба, закрытого растрепанной русой челкой.
«Все-таки он на хорька похож», – подумал Денис.
– Так ведь, согласно указам ПОРБ, всякое неестественное изменение внешнего облика является делом, противным государству? Как же вы… – это был Артем, всю экскурсию он ходил за Марией хвостиком, а та ожидаемо его не замечала. Всем было все понятно, кроме бедного Артема. Она так и будет держать его рядом, и даже не корысти ради. А просто так. У королевы должна быть свита.
– А какое дело ПОРБ до моего тела? – спросил Цветков, поглядел на свой светоплат и подскочил, как марионетка, на длинные ноги. – Отдохнули? Теперь давайте последний круг почета по нашему отделу и на свежий воздух.
Ученики потянулись следом, Денис отстал, разглядывая объемные картины на черных стенах: звезды странных очертаний свивались в спирали, вспыхивали, разлетались и гасли, чтобы родиться заново. Бесконечный круг превращения.
– Серия «Зарождение мира».
Денис вздрогнул. Как этот Цветков подкрался так незаметно?
– Что думаешь?
– Интересно… – вежливо сказал Денис.
Цветков фыркнул.
– Хреново то есть. Ладно, это старые работы, давно надо их убрать. За мной, за мной, господа гимназисты, вот по этому коридору.
Денис еще раз посмотрел на картины. Это были не звезды, это были буквы, иероглифы и знаки, сотни неизвестных ему знаков. Они мерцали, едва он сосредотачивался на них, и начинали изменяться – слишком быстро, чтобы глаз успел распознать превращения, но достаточно медленно, чтобы мозг успел уловить отдельные символы. Картина, которая отслеживает взгляд?
Хоровод знаков кружился, затягивал, так что в какой-то момент Денису почудилось, что он стоит на краю темного колодца и вот-вот туда упадет. Да чем они тут под землей занимаются?
Он пошел по коридору, догоняя хвост колонны. Кажется, они свернули в этот коридор, Денис слышал удаляющийся бас Цветкова, его смешки, цокот этой козы – козы! Кто держит козу на тайном предприятии?
Да уж, подобрал папа себе работу.
Денис заплутал в коридорах и все никак не мог догнать экскурсию, голоса летели по коридору, искажаясь, оборачиваясь шепотом, распадаясь в звуковую кашу. Молочный свет волнами пробегал по черным стенам – из-за спины Дениса вперед, снова и снова. Он шел, а коридор все не кончался, справа и слева всплывали картины Цветкова, на черных полях которых расцветали и умирали сады светящихся знаков, а все вместе эти голограммы, – вдруг понял Денис – составляли тело огромной змеи, она струилась по стенам черного мрамора. Текла и не кончалась, как не кончался коридор, хотя Денис уже бежал вперед. Бежал, пока навстречу ему не выступил черный провал, где гас опаловый огонь светильников, ноги несли его вперед, в этот провал – распахнутую пасть змея, здесь кончалось и начиналось его тело. Пасть надвинулась и проглотила его, внутри ее было черно. И чернота была живая.
Глава тринадцатая
