подосрали мы, но им о такой мелочи знать необязательно. У нас миссия, хотя я понимаю глерда Фицроя, что подождал бы конца, чтобы перебить оставшихся и обобрать до нитки… Это хорошо и правильно, война должна кормить сама себя, как сказал один мудрец в военной форме.
Фицрой вскрикнул оскорбленно:
– Как хорошо, что ее высочество не слышит твои инсвинуации! Как ты постоянно на меня клевещешь, как клевещешь!.. Как будто это не самое правильное дело: добить и ограбить!
– Быстрее, – поторопил я.
– На нас смотрят, – сказал Понсоменер с предостережением в голосе.
– Дадим бой, – пообещал я, – если пустятся за нами. Но принцессы с нами нет, всем видно, а им нужна только она. А мы, как ни печально, никому на свете не нужны…
– Переживу, – пообещал Фицрой. – Я знаю пару таких, кому я нужен.
– Покажи, – сказал я, – хочу на таких дур посмотреть…
Не скрываясь, это было бы подозрительно, мы вывели своих коней, оседлали, только тогда один спохватился, подбежал к нам.
– Почему уезжаете? Кто разрешил?
– Все бегут, – ответил я печально, – никто не жаждет умирать за идеалы погибших вождей… Вы уверены, что вашего еще не убили на втором этаже? Там так страшно кричали…
Он дернулся, оглянулся на двух помощников.
– Проверить второй этаж!
– Мудро, – похвалил я, и мы двинулись на рысях от замка в сторону дороги.
Принцесса так и сидит, как испуганная птичка под грудой веток, Фицрой отбросил их в сторону, принцесса даже сейчас не рискнула встать, поглядывая на меня опасливо, все-таки обещал удушить, но я милостиво кивнул, и она со счастливым всписком бросилась Фицрою на шею.
В сердце моем шелохнулась черная зависть, когда он снова посадил ее впереди себя, а она прижалась всем телом, счастливая и довольная, еще не знает, что прижиматься ко всем мужчинам нехорошо, неправильно, сейчас ею руководит всего лишь инстинкт начала пробуждения женственности…
Мы проехали всего несколько миль, когда Понсоменер впереди остановился и торопливо замахал рукой, подзывая всех как можно скорее.
На дороге между стенами леса справа и слева идет настоящее сражение, я не поверил глазам, но около сотни конных уламров сражаются с крупным отрядом из Нижних Долин и, как мне показалось, уламры постепенно побеждают.
– Мастер, – сказал я быстро, – одолжите на минутку посох…
Рундельштотт тут же сунул его мне прямо в руку. Я соскочил на землю, оперся спиной о ствол дерева для устойчивости и, положив посох на плечо, тщательно прицелился.
– Давай, – сказал Рундельштотт яростно, – уничтожь этих… мерзавцев!
Понсоменер смотрел на меня так, словно только что проснулся. Я уловил момент захвата цели, нажал на выдвинувшуюся скобу.
В плечо легонько толкнуло, а ракета вылетела с дымным следом и пошла, набирая скорость с каждой долей секунды.
На поле боя никто не заметил, а мы смотрели, как дымный след оборвался в груди командующего отрядом уламров. На его месте вспыхнуло расширяющееся кровавое облачко, а вместе с ним разнесло на более крупные куски около десятка то ли младших командиров, то ли телохранителей.
– Есть! – сказал я. – Мастер, там еще заряд… Последний, но разве мы не на родной земле?
Среди уламров наступило замешательство, а воодушевившиеся нижедолинцы перестали отступать, качнулись и пока что неуверенно, но попробовали перейти в контратаку.
Вторая ракета ударила уламрам в тыл. Вверх взлетели окровавленные клочья, а взрывная волна бросила на землю десятки воинов.
Началась паника, многие бросились бежать, кто-то вообще ронял оружие и скидывал тяжелый шлем, а нижнедолинцы с победными криками пустились в погоню.
Фицрой вздымал меч и воинственно орал, а принцесса трусливо прижималась к его груди, ища защиту от дикого крика у существа, которое как раз и орет так страшно.
В контратаку повел рослый всадник на горячем красном коне, доспехи кожаные, но в какой-то миг из-под шлема выбились черные как смоль длинные волосы, что показались мне черным пламенем, и я закричал:
– Гекара!
Она оглянулась, некоторое время мчалась со своими воинами, отдавая им приказы, потом повернула коня ко мне, молодая и широкоплечая, а я с удовольствием смотрел ей в лицо, полное энергии и силы.
– Снова ты? – спросил я. – На этот раз это мы тебя спасаем от разгрома.
Она ответила зло:
