– Но не…
Она приложила палец к губам, умолкла, прислушалась, сказала торопливо:
– Тихо, твоя самка проснулась, ищет. Будто не знает, что раз уже покрыта, то тебе инстинкт велит искать новую… Ага, направляется в эту сторону…
– Исчезни, – велел я.
– Слушаю и повинуюсь, – шепнула она. – Любые услуги, дорогой…
Она растаяла, и почти сразу дверь распахнулась, вдвинулась заспанная Мариэтта, одной рукой придерживает дверь, другой трет кулаком правый глаз.
Сразу же принюхалась, вся вздыбленная, как тощий кот с помойки перед дракой с толстым ухоженным котом.
– Чего от тебя конем пахнет?..
– Ого, – сказал я, – даже знаешь, как пахнет конь?.. Это ты меня заездила. И как наездница, и вообще как сатрап, тиран и непрозрачная власть.
Она фыркнула.
– Вечная твоя отговорочка!.. У тебя что, конские духи?.. Как можно успеть надушиться по дороге от спальни до туалета?
Я уставился на нее с подозрением. Говорят же, все женщины одинаковы, но чтобы даже слово в слово за компьютерной программой… Или тем за основу ставили типичные женские реакции?
– Ты уже час спишь, – уличил я. – А мне не спится в ночь глухую… Нет-нет, никаких ассоциаций, а то знаю тебя с твоим солдатским юмором. Потому вышел вот во двор, взял коня и проскакал пару миль, лиг… или верст, не важно. А следы от подков, предупреждая твой следующий вопрос, тщательно заровнял, чтобы газон не портили. У меня там газон… если не ошибаюсь.
Она сморщила нос.
– Больше не душись такими. Это уж слишком!.. Что за мода пошла на глупую брутальность?.. Сперва животики уберите, да жир на боках хорошо бы подрастрясти, а потом уже такими духами.
Я спросил обидчиво:
– Где животик? Где животик?.. Это просто грудь сдвинулась вниз. О гравитации слышала? Ну да, откуда, вы же полиция…
– Ладно, – сказала она, – нет у тебя животика. Пойдем в постель! Привязывать тебя там, что ли…
Ее сонное все еще личико стало задумчивым. Я обнял ее за плечи, не такие уж и мускулистые, как казалось раньше, повел обратно.
Слышно было, как простучали от коридора коготки Яшки, не такие твердые, как копытца ежика, но услышала даже Мариэтта, а Яшка вскарабкался по свешенному на пол краю одеяла, мы не успели слова сказать, как пробежал по нашим телам.
Я увидел радостно вытаращенные глаза своего рептиля, а Мариэтта сказала недовольно:
– Зачем тебе этот ящеренок? Лучше бы собаку завел! Или кошку. На ту вообще можно не обращать внимания.
– Ну да, – возразил я. – У меня был щеночек в детстве, спал со мной, а потом вырос и всегда во сне выпихивал лапами на пол!
– Так то щеночек, а это жаба какая-то.
– Жабам даже памятники ставят!
– Чего это вдруг?
– За вклад в науку, – пояснил я.
– Не жабам, – возразила она, – а лягушкам.
– Не подсматривай в Инете, – сказал я с обидой. – Что за жизнь, лежим в постели, а ты в Инете шаришь?
– У меня нет имплантатов в мозгу, – заверила она. – Просто я такая вот вся умная. И красивая. А ты свинья грубая, нет чтобы похвалить девушку!
– Какая ты девушка, – сказал я недовольно. – Давно замужем, так что женщина…
Она посмотрела несколько странно.
– А что, есть разница и помимо возраста?
Я запнулся, чего это я, это в Нижних Долинах, как и в других королевствах, девушка становится женщиной в брачную ночь, а здесь такие мелочи давно забыты из-за их пустяковости.
– Юмора не понимаешь, – сказал я свысока.
Глава 9
Она задумалась, выискивая мой юмор, но наверняка он настолько тонкий, что даже плоский, не увидеть простому работнику правоохранительных органов, потому горестно вздохнула, закинула на меня ногу чуть ли не до горла.
– Спи, кабан. А то прибью. Яша, и ты спи. Тебя тоже прибью.
– Не любишь нас, – сказал я печально, – а вот мы тебя почти любим…
Она отрезала:
