– Заброшенная база, сэр. И совершенно пустой город. Можно высадить туда батальон спецназа, и они все прочешут.
– Все прочешут, – повторил генерал, криво усмехаясь. – А что скажут про нас коллеги?
– Ну… А что они могут сказать? Они провинциалы, сэр. А у нас главное управление, между прочим.
– Я начальник, ты дурак?
– Примерно так.
– Ладно, что удалось выяснить?
– К сожалению, сэр, информация со спутников поступает с задержкой – обработка на сервере, приоритет задач, то да се.
– По делу, Квазик! – не сдержался генерал.
– Прошу прощения, сэр. Одним словом, теперь мы знаем, что объект был вынужден забраться в Лапуту.
– Что представляет собой это… эта Лапута?
– Был городок на двенадцать тысяч населения, включая военных и членов их семей. Они обеспечивали проводку до добывающих территорий. Когда добыча прекратилась, партизаны ушли – грабить нечего. Потом ушли и военные, им сократили бюджет. А затем хлопнулся и весь город, жизнь там прекратилась.
– Это очень занимательно, но зачем туда устремился наш объект?
– Ему некуда деваться, сэр, он попался. Разрешите, я домой пойду, а? Очень помыться хочется.
– Идите.
Начальник сомкнул веки, подождав, когда за майором закроется дверь. Потом надавил кнопку интеркома:
– Журбена ко мне.
– Слушаюсь, сэр.
Начальник снова прикрыл веки, прислушиваясь к окружающим звукам – тарахтению генератора на двадцать шестом промышленном этаже. Там проводили финишную сборку сервера и не могли положиться только на одну лишь энергетическую сеть.
А еще лифт – трень-брень. За что он там задевает в шахте? Холифилд дважды вызывал службу ремонта, но они ничего не нашли, и снова – трень- брень. Причем не всегда, а лишь иногда. Стоит смежить веки и – трень-брень. Холифилд даже выбегал в лифтовой холл, но возле шахты этот противный звук пропадал. А когда генерал возвращался в кабинет, звук появлялся вновь.
Наверное, это какая-то медицинская проблема и следовало обратиться к врачу, но… Но военные врачи такими пустяками не занимались, им подавай законченных шизоидов или сквозные раны, а гражданские специалисты – им требовался допуск и последующая ликвидация. Так никаких врачей не напасешься.
Примчался Журбен – капитан спецназа при главном управлении министерства безопасности. После ранения он слегка приволакивал ногу, и хотя внешне это было незаметно, генерал по звуку определял приближение Журбена.
Едва распахнулась дверь и показалась квадратная фигура, Холифилд махнул рукой, останавливая капитана с распахнутым для доклада ртом.
– Не нужно, приятель, просто послушай, что я скажу, – сказал он, и Журбен какое-то время стоял с открытым ртом, а когда закрыл его, это стало знаком, что он готов принимать информацию. – У тебя двенадцать часов, капитан. Ты должен прибыть в Лапуту, это на Фармапласте. Прибыть и возглавить операцию по поимке чрезвычайно опасного преступника. Он нужен нам живым или доступным для идентификации.
– Я понимаю, сэр, но пока я буду добираться…
– Пока ты добираешься, на месте будут сформированы необходимые силы, командовать которыми ты сможешь уже в пути.
– Спасибо, сэр, именно это я и хотел сказать.
– Отлично, капитан. Выдвигайся.
98
Несмотря на очевидные признаки заброшенности города – осыпающаяся со стен штукатурка, разросшиеся деревья и одичавшие клумбы, – улицы выглядели чисто. Никаких рваных газет, упаковок, пакетов.
Птицы обжились на крышах кафе, кролики сидели на перекрестках и нехотя уходили на обочину, заметив приближавшуюся машину.
– Как в страшной сказке, – сказала Зои.
– Не так уж тут и страшно, – возразил Брейн, замечая выцветший указатель «К базе» и следуя по стрелке.
Дома стояли с не заколоченными окнами, в витринах кое-где остались забытые манекены. Парикмахерская все еще приглашала к себе клиентов глянцевыми плакатами новых причесок, булочная сулила скидки на утренние булки вечером.
