— Скажи мне, кто ты? Кто ты на самом деле, Джек? — спросил Питер.
— Как ты узнал мое имя?
— Мы уже встречались, — ответил Питер, — именно поэтому я знаю, что это не настоящий ты. Итак, скажи мне, кто... ты... такой?
— Я... я просто Джек.
— Нет, это не так. Если мы собираемся спасти твоих друзей, ты не можешь быть «просто Джеком».
— Я понимаю, чего ты от меня хочешь, — мрачно сказал Джек. — Но... но мне очень трудно от этого отказаться.
— Знаю, — ответил Питер. — Наверное, лучше всех на свете. Но ты не можешь вечно оставаться ребенком. Когда решаешь пожелать что-то в Колодец Эхо, ты выбираешь иллюзию. Ты выбираешь способ избежать ответственности быть взрослым. Настоящая штука — и настоящий выбор — в том, чтобы сохранить в себе самые лучшие черты ребенка, которым ты однажды был, и не забывать о них, когда подрастешь.
— В этом все лучшее от двух миров, Джек. Быть ребенком — значит верить в волшебство повсюду...
...но даже Питеру Пэну однажды пришлось повзрослеть.
Прошли минуты или часы, прежде чем огромные фигуры показались на глаза в рассеянном свете Подмира и плотных тучах Временного шторма, которые все еще висели в небе. Но когда наконец тучи стали рассеиваться и друзья снова смогли видеть все четко и ясно, они увидели гигантов.
Огромные создания были почти непостижимыми: шахматные фигуры размерами походили на континенты, и они двигались с такой архитектурной грацией, которой явно недоставало их меньшим механическим противникам.
Великаны, возвышавшиеся над автоматонами так, словно те были игрушками, не сотрясали землю грохотом своих шагов; они просто двигались, и ощущалась сконцентрированная энергия.
— Мы вот
Потрясенный увиденным Берт заговорил шепотом:
— Великаны выстроили Кольца Власти. Я не знал, что они все еще существуют, не говоря уж о том, что их можно призывать.
Гиганты были почти бесформенными, лишь слегка напоминая очертаниями фигуру человека. У них не было лиц, только единственный круглый глаз, светившийся в центре лба.
Дедал испуганно вскрикнул и знаком велел Талосу и его солдатам нападать, но Заводные были более чем в меньшинстве.
Великаны обратили свой взор на бронзовых автоматонов, и раздался оглушительный гул: язык Титанов.
На глазах у всех автоматоны замерли посреди движения и медленно превратились в камень.
Гиганты устремили взгляд на море. Джон насчитал семерых, пока они двигались мимо единым строем. Несколько шагов на восток — и вот они уже за горизонтом. Через несколько мгновений они полностью исчезли.
— Решай, Джек, — говорил Питер. — Ты не сможешь вернуть мне тень, пока не войдешь в пещеру. Но ты не сможешь войти, пока не поймешь, кто ты на самом деле. А если ты этого не сделаешь, я умру.
Джек боролся с собой. Он пробыл ребенком слишком долго и не знал, как поступить.
— Бесполезно, Питер, — сказала женщина в зеркале. — Он никогда не сможет этого сделать. В конце концов, он всего лишь ребенок, — усмехнулась она.
— В том-то и дело, — воскликнул Джек. — Я... я
Дети-звери стояли в стороне, испытывая одновременно любопытство и страх. Что-то странное творилось с мальчиком, который прилетел сюда на корабле.
Как только Джек произнес свои слова, он вырос, черты его лица удлиннились, огрубели. Он стал старше прямо на глазах у детей, старше на дни, недели и наконец месяцы...
А затем месяцы сложились в год — ужасное зрелище для любого Пропавшего Мальчишки.
— Я знаю, кто я такой, — сказал Джек. — Я — ученый из Оксфорда.
Год, два, пять лет, десять...
— Я — Хранитель «Воображаемой Географики».
Десять лет и еще пять...
— Я знаю, — сказал Джек с уверенностью совсем взрослого человека, — знаю, что надо делать.
— И в этом, парень, и есть разница, — кивнул Питер.
Джек вошел в пещеру. В тот же миг вторая тень отделилась от него, пролетела по полу и прилипла к Питеру.
На глазах у Джека на щеки старика вернулась краска и его глаза, пустые еще минуту назад, снова заискрились жизнью. Он глубоко вздохнул, еще раз, и еще, а затем поднял голову и взглянул на Джека. Питер Пэн улыбался.
