Итак, я решил. И с сегодняшнего дня моя работа закончена.
Прежде, чем завершится следующий год на Архипелаге, я начну упразднять монархию.
Когда остальные ушли, Джек задержался, чтобы переговорить с королем наедине.
— Артус, я должен кое-что спросить. Боюсь, это очень личное.
Артус кивнул, словно ожидал вопроса:
— Ты хотел спросить об Эвин и нашем сыне.
— Да.
— Он замечательный мальчик. Я не мог бы гордиться им больше, если б он был моим родным сыном.
— Так ты не... ты не его отец?
— Ты же не слепой, — ответил Артус. — У меня волосы, как солома, а кожа такая светлая, что, когда я выхожу на солнце, веснушки на руках становятся зелеными. У Стефана глаза и скулы матери, а чудесная кожа от отца.
Все кусочки головоломки встали на место.
— Так вот каким образом ему почти исполнилось девять, хотя прошло совсем немного времени с тех пор, как ты девять лет назад встретил его мать.
— Да. Эвин и Немо были ближе, чем она могла бы признать. И даже он не смог убедить ее осесть на одном месте. Счастливее всего она была — и есть — в море, за штурвалом корабля. Так что когда я предложил ей выйти за меня, она сказала да, а потом я отказался, увидев, как она несчастна. Поначалу она согласилась, чтобы помочь мне привыкнуть управляться с королевством, и я думал, что она хотела этого, потому что ждала рождения сына. Но, как оказалось, ни ей, ни мне не нужен был брак по тем причинам, о которых мы вначале думали, так что в итоге мы так и не поженились.
— И все же ты признал Стефана своим сыном и воспитал его соответственно.
— Разумеется. — Артус выглядел удивленным. — А почему бы и нет? Быть отцом — это гораздо большее, чем просто зачать ребенка. Важнее сделать его человеком.
— Достойно восхищения, — заметил Джек. — Не знаю, смог бы я так: воспитать чужого ребенка, как своего. Не знаю, хватило бы у меня сил.
— Стефан — сын Эвин, — сказал Артус. — Мне этого довольно. Она знает, что я люблю ее, и наше соглашение, каким бы странным оно ни выглядело для других, нас с ней устраивает. Разве не это самое главное?
— Не мне судить, — ответил Джек. — Я часто думал, женюсь ли когда-нибудь вообще. Вот смотрю я на Джона с Чарльзом и иногда завидую им. Но все же я не могу начать отношения с кем-то. Просто у меня в голове не укладывается, как вы с Эвин дошли до такого.
Артус хлопнул его по спине.
— Уверен, если ты окажешься на моем месте, то сможешь увидеть в этом плюсы, как и я. А если понадобится совет, ты знаешь, куда обратиться.
Эвин и Стефан выглянули из-за стола в зале и помахали им. Джек и Артус помахали в ответ.
— Дети, — вздохнул Артус. — Как же быстро они растут. Кажется, еще вчера ему было девять.
— На прошлой неделе, вообще-то.
— И это ничуть не лучше.
Празднества на Архипелаге длились весь день и всю ночь, и люди со всех островов приплывали в Паралон, чтобы забрать своих пропавших детей. И все же счастье от успешного возвращения детей не могло облегчить тревогу Хранителей, ведь в ближайшем будущем им предстояло столкнуться с целым рядом проблем.
«Индиговый дракон» все еще находился во власти Бертона и кроатонцев. Цитадель Времен продолжала рушиться и останавливаться не собиралась. А в их мире по-прежнему могли находиться Хранители-предатели, работавшие на «Имперское картологическое общество». В общем, резюмировал Чарльз, приключение все равно обернулось полнейшей катастрофой.
— Не катастрофой, — возразил Джон, — а скорее э
— Джек, — позвал Чарльз, — он опять придумывает слова.
— Я заметил, — ответил Джек. — Но у него с каждым разом получается все лучше, ты не находишь?
— Не забывайте, осталось еще одно незавершенное дело, — вмешался Берт. — Наш враг по-прежнему существует. Тень может быть отделена от тела — схвачена в плен, брошена в узилище, ее можно мучить, ею можно управлять — но она не может существовать сама по себе.
— Не может? — переспросил Джон. — То есть, тень не может пережить человека?
— Именно, — кивнул Берт. — И если мы действительно столкнулись с тенью Мордреда, тогда наш старый враг — Зимний Король — все еще жив.
