— Мы с госпожой Цветаной ездили в небольшую горную деревню. Мы должны были разобраться с погибшим урожаем, но встретили самую настоящую практикующую наследную ведьму.
Да, эту практику нам потом долго припоминали. Те, кто знал о ней, разумеется.
— И чем закончилась встреча?
— Ничем хорошим, — откликнулась я. — Для ведьмы.
Велимир пожал плечами.
— Я спрошу у Цветаны об этом эпизоде. Не пойми меня неправильно, — инквизитор вздохнул и сел на краешек стола, — я не бросаюсь на вас и не грублю вам. Просто это действительно не женское дело. Тяжелая, грязная работа, связанная с болью. Вы привыкли считать ведьм какими-то злобными старухами, которые летают на метлах и едят маленьких детей. А ведьмы, хорошая моя, зачастую красивы, безумно красивы. И чертовски хорошие актрисы. Миновали те времена, когда Инквизиция была религиозной организацией. Миновали времена богов, Василиса. Но ведьмы… ведьмы остались, они, как и сотни лет назад, изворотливы и опасны. Мы защищаем людей, тех, кто доверил нам свои жизни. И я стою над всем этим. Не злитесь на меня, когда я груб. Просто я действительно очень занят.
Я почувствовала в его голосе легкую усталость и невольно пожалела инквизитора. Работа у него действительно не из легких, уж в этом я понимала. Правда, не совсем с той точки зрения, с которой должна была. Меня вообще романтика Инквизиции, в отличие от подруг, не привлекала. Конечно, у этой работы существует светлая сторона: всеобщее уважение, бонусы от правительства, разнообразие, в конце концов. Но ничто, по моему мнению, не могло оправдать убийства и пытки. Вот только меня об этом никто не спрашивал. Как говорится: «назвался ведьмой — полезай в костер». Хорошая поговорка, прямо для меня.
— Хорошо, господин Велимир, — кивнула я, вдруг вспомнив, что с руководителем практики спорить ни к чему. — Мы учтем.
— Да уж, пожалуйста. Так, вопросы есть? Нет? Чудесно. Если вдруг столкнешься с тем, чего не знаешь, — заходи и спрашивай. Ты кофе варить умеешь?
— Конечно, — я кивнула, — я работала в таверне.
Удивленный взгляд инквизитора я предпочла не заметить. Да, некоторые девушки вынуждены зарабатывать себе на жизнь, даже учась в институте и получая стипендию.
— Хорошо. Тогда запомни: я пью черный кофе, без сахара и сливок. С утра обычно чашку и еще одну ближе к концу рабочего дня. Но, поскольку ты практикантка и тебе нельзя работать больше шести часов, а два из них я занял под лекции, я удовлетворюсь чашкой с утра.
— Я могу и полный день работать, — к собственному удивлению предложила я.
— И зачем тебе такая переработка? Я справляюсь, в принципе, скоро мне должны подобрать помощника… — начал было Велимир и тут же догадался, о чем речь. — Если Цветана узнает, она меня убьет!
— Меня тоже, поэтому она не узнает.
— Семь золотых в неделю?
— Согласна!
Я с удовольствием пожала ему руку, и это прикосновение отозвалось во мне приятной дрожью. Вот и дополнительный заработок, лишним не будет. Тем более что в таверне пришлось взять отпуск из-за этой практики, а значит, можно распрощаться с желанными осенними сапожками. Опять придется донашивать Варькины. А они у нее хоть и в приличном состоянии, все же ношеные.
Я постаралась не думать, что моя инициатива, возможно — всего лишь возможно, — была продиктована ответным интересом к инквизитору.
Велимир ушел к себе, а я занялась разглядыванием бумаг. Их было немного: пять карт с планом здания Инквизиции и прилегающих к нему территорий, одна карта Торделла и две брошюры: «Что нужно знать о работе в Инквизиции», принадлежащая перу самого Велимира, и «Инквизитор. Техника безопасности» за авторством госпожи Цветаны. Я подробно изучила обе и пришла к выводу, что информация в них хоть и полезная, но не новая.
Вид из окна был чудесным: на море, синевшее вдалеке, и лесок. И как Велимиру удается работать в таких условиях? Так и тянет отдохнуть, насладиться шумом волн, бьющихся о скалы, подышать свежим морским воздухом, полежать на мягкой травке.
— Красиво, правда? — раздался голос откуда-то из дверей.
Это был молодой парень лет двадцати с забавными светлыми кудряшками, отрощенными почти до плеч. Он разглядывал меня без ехидства, присущего Велимиру, и даже без откровенного интереса, который периодически проглядывал в глазах оперативников. Просто разглядывал, как изучают человека, встреченного впервые.
— Я — Чеслав, — представился наконец он. — Заместитель Вела.
— Вела? — не поняла я.
— Я так Велимира зову, мы уже давно вместе работаем, года четыре точно. Я его — Вел, он меня — Чес. А ты кто будешь?
Четыре года… значит, парню явно не двадцать. Надо будет спросить рецепт такой молодости.
— Ой! — спохватилась я и тут же протянула ладонь для рукопожатия.
