и Флюид хорошо его знал. Мало того, Флюид безропотно подсказывал, что и как следует делать, хотя сама суть моих манипуляций заключалась в том, чтобы обмануть его самым неприглядным способом.
Внешне все выглядело просто. Подняв руки и повернув их ладонями к темной нише, я ушел в глубокое сосредоточение, позволив Флюиду открыть мне все то, о чем я только что рассказал. Никаких пассов я при этом не совершал – подозреваю, что Месмер в свое время делал их исключительно из артистизма.
Когда мне удалось правильное волеизъявление (теперь я знал, что это сложно лишь в первый раз), раздался сухой треск – и комнату заполнили разноцветные огни, подобные северному сиянию. Сияние было густым, как туман в дождливое утро – и совершенно скрыло за собой стенную нишу.
Дело было сделано.
Прошло полминуты, сияние рассеялось – и я увидел Кижа.
Он стоял на коленях. На его руках были кандалы, прицепленные к стенным крючьям (я не сковывал его специально – но испытал облегчение при виде этого железа).
Киж был в точности таким, каким я его представил: мундир, двууголка с опушкой, курносое лицо, чуть бульдожьи глаза навыкат. На полу перед ним лежал мешок – залатанный и объемистый, перевязанный розовой лентой (с похожим часто рисуют новогоднего Дедушку Клауса). А рядом был какой-то рулон – не то одеяло, не то свернутый матрас.
Ни мешка, ни одеяла я точно не создавал. Видимо, мироздание представляло себе Кижа лучше меня.
– Полковник, – позвал я. – Слышите меня?
Киж обвел комнату глазами и остановил взгляд на мне – вернее, на моей шляпе.
– О-о-о, – простонал он, – о-о-о-о!
Похоже, бытие опять было ему не в радость.
– Полковник, – сказал я, – вы меня узнаете?
– Конечно, – ответил Киж почему-то по-немецки. – Ты истязатель, раз за разом вызывающий меня к жизненной муке – и обрекающий затем на боль смертную… Может быть, ты Павел, я не знаю. Зачем ты будишь меня вновь?
Я понял, что дело в черной маске, которую я на всякий случай надел перед процедурой. Должно быть, я выглядел несколько эклектично – кроме маски и треуголки, на мне был оранжевый домашний халат, похожий на монашескую одежду. Мне стало даже лестно от мысли, что древнее творение Павла принимает меня за своего создателя.
– Я не Павел, – сказал я.
– Верно ли это? – спросил он недоверчиво. – Сними свою маску.
Я снял маску – и тут же об этом пожалел.
Бульдожьи глаза Кижа вдруг словно прыгнули к моему лицу, и мне показалось, что какая-то едкая воля кислотой затекла в мой мозг, сразу растворив в себе все мои тайны. Меня будто парализовало, а Киж вглядывался в меня все глубже и пристальней – пока наконец не втянул свою умственную кислоту назад. Только после этого я пришел в чувство.
– Да, – сказал Киж по-русски, – ты не Павел. Теперь я верю.
Сложив пальцы лодочкой (на одном из пальцев блеснул синим камнем большой перстень), он легко вынул руки из кандалов, подошел к столу и сел за него.
– Я, вероятно, скоро покину вас, ваша экселенция, – сказал он, переходя на «вы». – Ведь так?
Я ощутил, что это «вы» понизило мой статус: на «ты» называют богов и героев, к которым Киж, похоже, меня более не относил. Правда, я и сам почему-то называл Ангела Воды на «вы»… Я снова надел маску, но Киж уже утратил ко мне интерес.
– Меня зовут Алекс, – сказал я. – Скажи, за какой проступок Павел наложил на тебя столь тяжелую кару?
Киж надменно улыбнулся.
– Я хочу есть, ваша экселенция. Вина и жаркого. Перед ссылкой мне удается нормально поесть лишь один раз. Если считать на ваши годы, я не ел лет семь или около. Обычно в этой комнате меня вкусно угощают. Не нарушайте порядок, заведенный вашими предшественниками.
– Но я должен…
– Я голоден, ваша экселенция, – перебил он. – Вы совершили серьезный грех, вернув страдающее сознание к жизни, так не усугубляйте же мою боль и муку. Они с каждою минутой становятся все сильнее! Если угодно, я могу заплатить…
Он сунул руку в карман, и я увидел на его ладони серебряный павловский глюк. Отчего-то я подумал, что он показывает его каждому очередному Смотрителю, стараясь сохранить хотя бы тень собственного достоинства, и мне стало его жаль.
– Хорошо, – сказал я. – Я постараюсь что-нибудь устроить.
Выйдя из лаборатории, я закрыл за собой дверь и повернул в ней ключ на два оборота.
