– Из-за опасного соседства сир-тя тут никогда не селились. Не всякому шаману по силам за таким множеством зверей уследить. Так что раньше завтрашнего дня нам до первой деревни не добраться. Спешить некуда.
– Атаману виднее, – лаконично ответил Михейко и снова устремил взгляд вперед.
Енко снова пожал плечами и подставил лицо колдовскому солнцу. Оно уже начинало ощутимо греть – не то что на острове.
Казаки пробивались против течения до позднего вечера, но даже в темноте приставать к берегу не стали. Зацепились носовым канатом за свисающее над водой дерево, перекусили всухомятку и улеглись прямо в струге, на сложенном парусе. Видимо, как раз для этого его с собой и катали. А едва солнце начало разгораться, белокожие иноземцы снова отправились в путь.
К полудню припекать начало в полную силу. Колдуну в его тонкой облегающей кухлянке наконец-то стало хорошо, казаки же начали раздеваться, скидывая кафтаны и стеганки и оставаясь в одних рубахах.
– Воевода! Атаман! – окликнул Егорова чародей. – Отсель до ближнего селения часа два пути, не более. Вам бы переждать, а я вперед сбегаю, гляну, как и что?
– Давай, – согласился тот.
Енко Малныче шагнул со струга за борт, заставив казаков охнуть от неожиданности, по грудь в воде быстро выбрался на берег и исчез среди молодой ивовой поросли.
В снаряжении колдуна не было ничего, боящегося воды. Бронзовый нож не ржавел, метательная дубинка – тоже. В поясной сумке лежала лишь горсть гадательных костей да кресало; одежда из мягкой змеиной кожи намокала медленно, а высыхала быстро. Так что опытный бродяга мог позволить себе купание в одежде. Не прошло и получаса, как он уже обсох и даже немного сожалел об утраченной свежести.
Два часа до деревни сир-тя было грести на веслах против течения. Пешком же – меньше часа пути. Тем более что вдоль берега тянулась нахоженная тропинка. И, разумеется, именно по ней местный шаман ходил проверять обереги – так что найти их труда не составляло.
Начитав защитные заклинания, Енко Малныче изменил все амулеты. Заглушил на время сплетенным из сосновых корешков кольцом, расчерченным нитями-рунами и смоченным парной кровью, ощущение опасности, после чего поменял знаки «большого крика» на «малую песню». Полностью снимать или портить обереги не стоило – поставивший их чародей мог забеспокоиться и отправиться с воинами на проверку. Или просто насторожиться, заставить вождя вооружить мужчин. А так – они вроде как действуют, умелый шаман это чувствует. Но сигнал об опасности подадут такой слабый, что в селении его не расслышат.
То, что амулеты ненадолго «ослепли», колдун тоже не может не заметить. Но тут изгнанник полагался на неизменную человеческую лень. Работали – «ослепли» – снова работают. Надо ли тащиться за две версты смотреть, что случилось, если все в порядке? Проще отложить это дело на потом, когда время обхода наступит.
Здешние шаманы, из-за близости русского острога, еще были внимательны. Чародеи внутренних селений, стоящих неподалеку от столицы и никогда в жизни не знавших войн, не обращали внимания даже на исчезнувшие амулеты или поданные ими сигналы тревоги, многие свои порубежные знаки просто забросили. Бродить там для Енко было одно удовольствие. Порубежные обитатели отличались куда большей внимательностью. Но вездесущая лень имела свою власть и над ними.
Пока лазутчик возился с оберегами, его слух уловил доносящийся откуда-то с юга равномерный треск и вой.
– Неужели охота? – обрадовался Енко Малныче. – Это будет весьма к месту.
Он быстрым шагом помчался по тропе, пока не оказался вблизи Дома Воинов, здесь затаился, старательно прислушиваясь. Убедился, что в огромном строении тихо, сделав еще одну перебежку, осмотрел из зарослей главную площадь. Там было тесно от женщин и детей, там уже разгорались костры, там стояли воины с охотничьими копьями, отличающимися узким граненым наконечником, чтобы легко пробивать толстую шкуру драконов и погружаться глубоко в тело, поражая сердце или печень.
– Повезло… – выдохнул чародей, развернулся и, больше не таясь, побежал обратно.
Казаки, раз уж все равно стояли, решили размяться, высадились на берег. Кто до ветру пошел, кто земляникой отъедался, кто просто по прогалине бродил. Енко Малныче, не ожидавший этого, на всем ходу выскочил из зарослей прямо на Кондрата Чугреева, едва не сбив того с ног.
– Быстро ты обернулся, – буркнул бородач, вгоняя саблю обратно в ножны. Когда дикарь успел ее выхватить, колдун даже не заметил. – Чего ломишься через кусты как оглашенный?
– В деревне сегодня охотничий день, – тяжело дыша, ответил Енко. – Местные колдуны ходили в лес, нашли там крупных зверей, овладели их сознанием и теперь гонят к священной березе. А может, уже пригнали. На площади воины добычу забьют, будут разделывать, тут же жарить… В общем, праздник там сейчас и работа важная. Шаманам не до амулетов, вождям не до ратных хлопот. И все аккурат в одном месте собрались. Туда бы из кулеврин ваших шарахнуть… И все, сопротивляться будет некому.
– Отправляемся! – оценил важность сообщения Иван Егоров, и казаки устремились к стругам. Огромные лодки отвалили от берега, весла вспенили воду.
Колдун, сидя между гребцами, привалился спиной к мачте и полуприкрыл глаза, развеивая свое сознание на белокожих воинов и внушая им всем одно и
