– Сейчас я приготовлю тебе ванну, потом завтрак, – сказала я Станисласу о своих планах.
– Я не хочу есть, – капризничал он.
– Надо. Горячий куриный бульон, вот что может вернуть твои силы, – тоном врача сказала я.
Станислас устало закрыл глаза, не споря со мной.
Я налила в ванную теплой воды. Подошла к Станисласу, он лежал на тахте с закрытыми глазами. Я тронула его за руку.
– Станислас, это необходимо, потом я оставлю тебя в покое. А сейчас надо снять одежду.
– Просто тебе нравиться мое обнаженное тело, – хмыкнул он, – ты все время заставляешь меня раздеваться.
– У тебя великолепное тело, – поддержала шутку я.
Мы шажками двигались к ванной комнате.
– Я знал, что ты извращенка, ты потрогала мой член раньше, чем пожала мне руку, – продолжал он с удовольствием, ему нравилось мое смущение.
– Да, мы с 'малышом' хорошие знакомые, – парировала я.
– Прекрати называть его 'малышом'! – воскликнул Станислас, снимая брюки.
Он стоял в трусах на розовом кафельном полу моей ванной.
– Давай, давай, – поторопила его я.
– Отвернись, – попросил он.
– Ложная скромность, – усмехнулась я, – ничего нового я не увижу.
Но отвернулась. Станислас перебросил одну ногу в ванну, но самостоятельно перебраться не смог. Я повернулась и, положив его руку на свое плечо, подтянула поджарое тело Станисласа вверх. Наконец он присел в воду. Блаженно растянулся, закрыл глаза.
– Вымой мне голову, – попросил он.
Я почувствовала себя матерью взрослого сына, когда мыла его короткие светлые волосы, намыливала рельефную грудь, бледные со шрамом ноги.
– Станислас, почему спала охрана? – задала я вопрос, не дающий мне покоя.
– Снотворное, хочется надеяться… – помедлил он. – После ухода сестры Лидии, я позвонил предупредить о твоем позднем визите, но ответа не дождался. Это показалось мне крайне странным. Дежурят по двое в боковых палатах. Сразу оба отлучиться с поста они не имеют права. Позвонил на другой пост. Тишина. Выглянул в коридор – никого. Тут мне стало жутковато. Надел халат Лидии, подушки под одеяло, вроде человек лежит, свет выключаю и к ним. Вижу, кого где застало, кто на стуле, кто на полу. Потрогал одного, вроде теплый, пульс прощупывается.
– Как они питаются? – спросила я.
– Контракт заключили с одним ООО, сутки дежурства – четырехразовое питание.
Кормят хорошо, ребята не жаловались, наоборот, нахваливали – порции большие, сытно, вкусно.
– Почему ООО? – удивилась я.
– Ставицкий порекомендовал, дали возможность заработать малому бизнесу, – ответил Станислас.
– Значит, Ставицкий порекомендовал… – я задумалась. – Скажи, Станислас, сколько человек посвящено в наше дело? Ставицкий сказал, что 'круг узок'.
– Конкретно, трое. Ты, я и Ставицкий. И еще информатор.
– Почему сторожевые псы 'Глоуб Коммьюникейшн' второй раз прихватывают нас на месте передачи? Телепатия? С какого этапа в дело подключился Ставицкий?
– Не части, – попросил Станислас. – Дело начал я. Я верю поговорке 'знают двое, знает и свинья'. Поэтому информатора вербовал я лично. Еремеев учился вместе со мной. Я знал некоторые его слабости. Моя игра оказалась удачной, он согласился работать на нас. За приличную сумму. Он предупредил меня, что утечка информации вызовет бурю в 'Глоуб Коммьюникейшн'. Но я не верил, что такую. Моя автокатастрофа дело их рук. Еремеев испугался, прятался от 'Глоуб', но был со мной на связи. Я же оказался на больничной койке, сделка с Еремеевым горела.
Когда появилась ты, забрезжило, я сразу решил использовать тебя в темную. Это было вполне безопасно. Но я не решился открыть тебе информацию присланную Еремеевым. Для элементарного просмотра мне пришлось привлечь Ставицкого. Он чуть умом не рехнулся, когда увидел, что в наших руках. Решено было никого более в дело не посвящать, тебе до поры до времени всех подробностей не открывать, но предупредить, что б помалкивала. После того, как ты оказалась свидетелем убийства Еремеева, решено было раскрыть тебе наши планы. Еще раньше Еремеев предупредил, что я могу связаться с другим сотрудником 'Глоуб Коммьюникейшн', желающим неплохо заработать и имеющим доступ к интересующей нас информации.
Короче, он оставил мне связь. Тут ты права, 'глобовцы' не знали, что передача осуществлена, поэтому прибегли к таким мерам. Сам Еремеев имел ограниченный доступ, в принципе для нас он был отработанный материал, убивать его было незачем. Я вышел на нового информатора и удачно. Дальше знаешь сама.
– Где находятся первые части, переданные Еремеевым? – спросила я.
– В укромном месте, – ответил Станислас.
– Ставицкий видел всю информацию?
– Да.
– Знает, где она хранится? – задала я вопрос.
– Нет.
– Значит, охота только начинается, – произнесла я.
– Ты считаешь Ставицкого предателем? – спросил, подняв брови домиком, Станислас.
– Только он мог просветить 'Глоуб Коммьюникейшн' кто информатор, и где произойдет обмен, – я опустила руки в воду и набрала пену в ладони. – Если это так, то перед ним стоит задача не допустить использования полученной информации 'Хадраш текнолоджи', вплоть до устранения посвященных лиц.
– Ставицкий знает, что вычислить его как предателя не составит особого труда.
Устранение меня, как наследника 'Хадраш текнолоджи' на руку владельцам 'Глоуб', затем неминуемое слияние корпораций и как следствие монополия на рынке.
– Меня, пожалуй, Ставицкий тоже не оставить коптить небо, – сказала я, скинув пену на колено Станисласа. – Слишком много знаю, и о его участии в деле тоже.
– Да, похоже, мы оба нежелательные свидетели, – решил он.
– А вдруг мы ошибаемся насчет Ставицкого? – спросила я.
– Тогда остаемся я или ты, – ответил Станислас.
Глава пятая
Пока Станислас блаженствовал в ванной, я постелила постель и поставила в микроволновку вчерашний куриный бульон.
Съев две ложки бульона, расслабленный Станислас, эгоистически захватив большую часть моей тахты, вознамерился отойти ко сну. Я прилегла с краю, лишь потому, что в моей крохотной квартире больше не было спального места, а спать на полу или в кресле, после бессонной ночи, мне казалось неразумным, неизвестно, что ждет нас сегодня. Я накрылась пледом и тут же провалилась в тревожный сон. Мне снился Ставицкий, прожигающий меня своим, обычно ледяным, взглядом, и требующий:
– Александра, отдайте мне…
Далее я не слышала, но читала по губам, как Ставицкий перечислял:…посылку,…сверток, …упаковку,… футляр,…коробку,…бандероль… Вздрогнув во сне, я выплыла из него.
Станислас посапывал рядом. Я снова закрыла глаза. Сон не шел. Сердце часто стучало в груди. Я обозлилась на Станисласа, может спать, когда я чувствую, что происходит что-то неприятное для нас. Как гром, среди ясного неба раздался звонок домашнего телефона. Я автоматически взглянула на часы. Восемь утра.
