желания прилечь на это чудо. Подушки пахли пряными духами и благовониями, некогда курящимися на подставках. Запах одурманивал, я закрыла глаза и представила зеленые, но не лукавые, а подернутые страстью глаза Станисласа.
В голове застучали тревожные молоточки: 'Опомнись!'. Я вскочила с развратного ложа, и, наскоро вдев ступни в туфельки, поспешила убраться восвояси. Не помня себя, я сообщила в охранное бюро, что покидаю квартиру, заперла замки и припустилась к своей 'ласточке'.
Дома меня встречал Базиль, с укором глядя своими голубыми глазами, будто журя за долгое отсутствие. Я погладила любимца по шерстке, он замурлыкал, и все мелкие неприятности сегодняшнего дня стали бледнеть и размываться, словно рисунок акварелью случайно залитый водой.
Всю ночь мне снились страстные зеленые глаза князя Станисласа и белая марлевая шапочка 'пупса'.
Глава вторая
– Рано обрадовались, натащили цветов, как на похороны, уберите, запах мешает мне сосредоточиться, – приказал он на следующее утро, как только я разложила бумаги, открыла ноутбук и приготовилась работать под его диктовку. Я встала из-за небольшого стола-трансформера доставленного из магазина, где я присмотрела его вчера, и сняла вазы с прикроватного и журнального столика. Вызвала сестру, попросила ее пристроить цветы в комнате отдыха персонала.
– Теперь мы можем приступить? – спросила я.
– Пожалуй. Передайте мне ваши наброски плана. Надеюсь, вы не поленились поработать вечером? – спросил он, явно надеясь на то, что я поленилась.
Я принесла папку с планами и стояла около постели, переворачивая листки на подставке и ожидая его реакции на проделанную мной работу. Он читал внимательно, даже слишком, и я заподозрила, что он ищет орфографические ошибки, что бы отхлестать ими меня по лицу. 'Да рук нет' – обрадовалась я.
Ошибок не было. Он попросил меня снова вернуться к первой странице.
– Сократить. Укрепление позиций, первая часть и поддержание уровня, конец заключительного абзаца, – наконец сказал он. – В общем, неплохо.
На мой взгляд, работа была сделана идеально.
– Вы больше не считаете, что я профнепригодна? – рискнула спросить я.
– А, вот что вам не позволило признаться, что вы не медсестра! – обрадовался он.
– Да вы честолюбивы!
Я промолчала. Взяла документы и вернулась на свое место.
– О'кей, не хотите признать, не надо. Продолжим, – глядя на меня, сказал он. – Сегодня придется много работать.
Мы работали продуктивно, он диктовал, я печатала, составляла по его просьбе диаграммы, связывала его по телефону с нужными людьми и в конце вечера получила задание встретиться с его компаньоном.
Попрощавшись со Станисласом и пожелав ему спокойной ночи, я направилась к железнодорожному вокзалу, где должна состояться встреча. Станислас объяснил задачу, его компаньон не имеет возможности посетить его в клинике, он транзитом будет в городе, полчаса на вокзале между пересадкой с одного поезда на другой. А посему, я должна перехватить его у касс дальнего следования, вернее у кассы возврата билетов. Станислас сказал, что компаньон сам подойдет ко мне, что он описал меня ему. 'Интересно, – подумала я – Каким было это описание?' Я стояла у кассы, в одиночестве, нервно перебирая пальцами ремешки моей сумочки, прошло двадцать пять минут со времени прибытия поезда компаньона, а его еще не было. Подождав, еще пять минут и, решив, что время вышло, я в последний раз взглянула на часы и сделала шаг в направлении выхода.
– Александра! – вдруг услышала тихий оклик.
Я обернулась. Молодой человек вышел из-за угла павильона с напитками. Он выглядел так, будто несколько дней не принимал ванну и не менял одежды.
Машинально он провел пятерней по волосам, приводя себя в порядок, видимо заметил, какое произвел на меня впечатление. Я сделала три шага навстречу ему, он взял меня за руку и утянул за угол павильона. Я зажала сумочку подмышкой и решила, что без боя не сдамся. Он, видя мою решимость, улыбнулся, чем обезоружил меня.
– Станислас сказал, что вы необычная девушка, – начал он с комплимента.
Я молчала. Думала, спросить ли его, про багаж, ведь он путешествует из одного конца страны в другой?
– Передайте ему это, – он сунул мне в руку упаковку, – и скажите, я сочувствую, что так вышло, и желаю ему скорейшего выздоровления. И еще, скажите, пусть бережет себя. До свидания, Александра.
И он быстро удалился. Я тоже не стала задерживаться, но атмосфера секретности, в которую окутал себя этот молодой человек, передалась и мне. Я сунула упаковку в сумочку, осторожно выглянула из-за угла и, увидев, что возле кассы никого нет, со спокойным видом прошла внутрь павильона. Немолодая продавщица ласково обращалась к пьяненькому мужичку:
– Что будем брать?
Мужичок, окинул мутным взором изобилие разнообразных бутылок и сказал:
– Ой, не знаю, всё такое вкусное…
Никогда в своей жизни не встречала более вежливого и терпеливого работника прилавка. Продавщица с улыбкой спросила у него:
– А что вы обычно пьете?
Мужичок, видя такое внимательное отношение, обдав ее перегаром, доверительно ответил:
– Обычно красненькое… но сейчас что-то хочется беленького.
Я ждала, когда же она взорвется, но продавщица явно была воспитана не в подсобке штучного отдела. Она жестом стюардессы продемонстрировала мужичку зеленого стекла бутыль, которую в народе окрестили бомбой, и предложила:
– Есть прекрасный портвейн 'Три семерки', не желаете откушать?
Мужичок возжелал откушать, и отлепился от прилавка, засунув руки в карманы. Я ждала, когда он рассчитается, в который раз пересчитывая мятые червонцы. Наконец, он доверил это продавщице. Она оценила степень его доверия, не обсчитала ни на рубль и объявила, что он должен получить сдачу. Мужичок обрадовался и, обнимая заветный бутыль, вышел в шумный зал.
– Минеральной, без газа, – попросила я отличника Российской торговли.
– Вам холодненькой? – ласково спросила 'стюардесса'.
– Пожалуй, – ответила я.
– Пейте на здоровье, – пожелала мне она на прощанье.
Черт побери, как приятно! Я понимала всех местных пьянчуг, роем круживших возле павильона. Вот если бы она отпускала в кредит, цены б ей не было!
Я прошла несколько метров, от этой уединенной части вокзала, и смешалась с толпой.
В машине я вынула упаковку и стала рассматривать её.
– Надеюсь, это не наркотики. Странный у вас компаньон, Станислас Владимирович.
Я смаковала его отчество.
Дома я позволила любопытству взять вверх. Упаковка походила на плоский футляр компакт-диска обернутый газетой 'Спид-инфо' и обмотанный скотчем. Передача секретных файлов? Промышленный шпионаж? А может просто график отпусков работников неизвестного мне филиала 'Хадраш текнолоджи' возглавляемого Станисласом Хадраш? Стоп, любопытство! Это всего лишь любимый Владимиром Станисласовичем венгерский танец чардаш, ведь предки моих работодателей мадьярские бароны. Успокоившись на этом, я заварила зеленого чаю и, прихватив свежий номер 'КомпьюАрт', устроилась около телевизора. Базиль свернулся рядом клубочком, но кончик хвоста положил на мое бедро, обозначая тем, что
