– Красивая.
Толстые когтистые пальцы осторожно ощупали деревянное лицо.
– Да, неплохо получилась.
– А где Дит?
– Подсыхает на дальней террасе. Я, знаешь, еще немного подкрасил его и покрыл лаком. Все-таки он долго болтался в океане.
– Я благодарю. Ему досталось.
Лавиби снова будто бы посмотрел на нее – мутно и блекло, как сквозь лед. Она не двинулась с места, встретив этот взгляд.
– Он сделан из славного дерева. Медовый дуб, такой почти не встречается в наших краях. Но все эти выбоины да следы от пуль… Скажи-ка, девочка, кто это по вам стрелял?
– Алопогонные, – ровно ответила Ву.
Казалось, лавиби удивился, он даже чуть поднял брови.
– А я ведь его делал как раз для них. Когда это он с ними поссорился?
– А разве вы его отдали не на веспианский корабль?
– Отдать-то отдал, – ло Илайа оживился. – Да только это был подарок. Они захотели его для какого-то своего изобретателя, наверное, шишки из Стенного района, кому еще они могли дарить подарки. Так и сказали – особый человек, порядочный, с хорошими руками.
Ву кивнула.
– Так что же, теперь он не у него?
– Говорят, того человека нет. А я не знаю. Дит просто захотел со мной дружить, и я его забрала.
Лавиби орудовал резаком, сосредоточенно склонив голову. Наконец, взяв инструмент в зубы, вынул из нагрудного кармана рубахи маленькую кисточку с жесткими ворсинками. Зашуршал, смахивая опилки на пол, и невнятно спросил:
– Как это он тебя полюбил?
– Не знаю.
– А врешь ты мне.
– Разве что совсем немножко.
Барсук рассмеялся. Бросил инструмент на пол, туда же положил кисть. К лицу деревянной девушки потянулись длинные плотные пальцы, начали его щупать.
– Слышал я байки о таких, как ты, да только думал, вас давно нет.
– Каких – таких? – Ву подперла кулаками подбородок.
– Ты знаешь, маленькая лгунья, все знаешь.
Старик говорил, перемежая слова сухими мелкими смешками. У него было низкий, удивительно сильный голос. Ву поняла: он не станет настаивать на ее ответах, и даже если вдруг они прозвучат, лавиби их не растреплет. У ло Илайи, в противоположность ками с почты, был короткий язык. Даже слишком короткий для жителя жалкого городка, где появление каждого нового лица – событие. Впрочем… старый белый барсук не видел лица девочки, сидевшей напротив. Может, в этом дело?
– Ты славно пахнешь. – Фигура на полу тем временем поморщилась от очередного движения кисточки, и лавиби погладил ее по голове. – Дальними водами, дальними островами. Запретными землями, и большим городом, и чьей-то ненавистью.
Ву молчала. Она смотрела на деревянную девушку, только что испуганно моргнувшую. Ростра просыпалась. К ней пришло осязание, зрение, еще немного и…
– Долго убегала, малышка?
– Я не убегала, – отозвалась она.
– Снова лжешь. В тебе есть боль, и она так глубока, что прошила тебя насквозь. Вряд ли ее чуют те, кто к тебе привык, но меня тебе не провести.
Она лишь кивнула.
– Чего же ты ждешь здесь?
– Где я? – зашевелились деревянные губы. Лавиби улыбнулся.
– Я жду встречи, – спокойно сказала Ву.
– Ох не завидую тем, кто повстречается с тобой и такими, как ты… Здравствуй, моя красивая.
Последние слова Зодчего были обращены уже к деревянной фигуре, приподнявшейся и севшей. Она озиралась и казалась очень испуганной. И, вне всякого сомнения, она была
– Как меня зовут?
