— Я не знаю этих людей. Вообще. По-моему, я и встречался-то с ними всего раз.
— Они будут печься о тебе, как велит им родственный долг.
— Когда ты отбываешь? — справилась Батори.
— Завтра, — Томми понурил голову.
— Сядь прямо, — Элисабета легонько вздернула его подбородок. — А то горб наживешь.
И все же она сделала это, чтобы скрыть свой шок. Очевидно, никто ей не сказал.
— Я и сам узнал только сегодня утром, — сообщил Томми. — Счастливенькое Рождество у нас обоих.
— Почему это я должна чувствовать нечто иное, нежели радость оттого, что ты воссоединишься с родными? — сдвинув брови, поглядела на него Элисабета.
— Да ни почему, — буркнул мальчик.
Он встал и направился в кухню, не найдя себя больше никакого занятия. Ему нечего собирать в дорогу, разве что пару костюмов, принесенных Христианом, да несколько книг, которые дала ему Эрин перед отъездом в Штаты вместе с Джорданом.
— Томми! — встав, Элисабета направилась к нему. — Может статься, жить тебе с этими людьми покажется трудно, но они — твоя семья. Это лучше, чем сидеть здесь в западне… вместе со мной.
Томми открыл и закрыл буфет. Не то чтобы ему требовалось что-нибудь, а просто чтобы чем-то занять руки. Захлопнул дверцу чуточку чересчур громко.
Развернув его за плечи, Элисабета снова приподняла его подбородок.
— Отчего ты так сердит? Что? Желаешь, дабы я поплакала тебе на прощание? Умоляла тебя остаться со мною?
— Нет.
— Подобные признаки истерии я не выказывала и в пору девичества, — изрекла она. — Видела подобные глупости в твоем телевизоре, но нахожу их нелепыми.
— Это замечательно, — отозвался Томми.
— Мне будет недоставать твоего присутствия, — коснулась она его руки. — Ты научил меня многому и принес мне радость.
Он подумал, что для Элисабеты произнести такие слова — все равно что современной женщине упасть на пол и разрыдаться.
— Я тоже буду по тебе скучать, — признался он.
Вынув из кармана серую коробочку, Элисабета вложила ее Томми в ладонь.
— В качестве прощального дара, поелику ты не справляешь Рождество.
Томми аккуратно снял обертку. Там оказался сотовый телефон с предоплатой.
— Если я тебе когда-либо занадоблюсь, — пообещала Элисабета, — позови, и я приду.
— Я думал, ты пленница.
— Будто они способны удержать меня взаперти, — презрительно бросила графиня.
Томми почувствовал, как слезы наворачиваются на глаза, и постарался их сдержать.
Наклонившись, Элисабета заглянула ему в лицо.
— Доверия в этом мире заслуживают немногие. Но тебе я верю.
— Тот же случай.
Вот потому-то Томми и остался здесь с ней. Остальные верны своим убеждениям, а она верна ему.
Он обнял ее, чтобы скрыть слезы.
— Что за глупости, — произнесла она, но обняла его еще крепче.
Эрин сидела на покрытых ковровой дорожкой ступеньках в доме родителей Джордана, спрятавшись от суматохи в гостиной и улучив минутку, чтобы собраться с мыслями после хаоса рождественского утра. Вдыхала сладкий аромат свежеиспеченных имбирных пряников и манящий жженый запах только что сваренного кофе. И все же не трогалась с места.
Она мешкала на лестнице, разглядывая фотографии, развешанные по стене, запечатлевшие Джордана в разных возрастах вместе с братьями и сестрами. Здесь увековечено все его детство — от бейсбольных матчей до поездок на рыбалку и выпускного вечера.
