Графиня воззрилась на Бернарда в упор на добрую минуту.
Никто в вагоне не проронил ни слова и даже не шевельнулся.
— Добро, — наконец вымолвила графиня. — Я принимаю ваши великодушные условия.
— Если ей позволено диктовать условия, — подал голос Джордан, — тогда и мне тоже.
Все уставились на него в полнейшем недоумении.
Джордан привлек к себе Эрин.
— Мы участвуем в этом вместе.
Судя по виду, Бернард был готов воспротивиться.
Христиан предстал лицом к лицу с кардиналом.
— Даже если Эрин и не Женщина Знания, знания ее все равно весьма обширны. Мы в ней нуждаемся. Я уж определенно никоим образом не фигурирую ни в каком прорицании, но это не означает, что я не могу послужить.
Эрин осознала, что он прав. Неважно, она ли предсказанная Женщина Знания или нет. Важно лишь то, что если она может помочь, то не преминет этого сделать. Тут дело не в гордыне, а в спасении мира.
Она открыто смерила Бернарда взглядом.
— Я хочу участвовать.
Сжав ей плечо покрепче, Джордан взглянул на кардинала.
— Вы ее слышали. Это обсуждению не подлежит. Или я ухожу. А я антипатии к солнечному свету не питаю.
Надия склонила голову в сторону Эрин.
— Я тоже поддерживаю. Доктор Грейнджер выказала свою преданность в сражении и деяниях. Что же до этой, — она дернула серебряную цепь графини, — то она доказала обратное.
Между бровями у кардинала залегла морщина.
— Но осуществление пророчества недвусмысленно в том, что…
Тут голову наконец поднял Рун, обернувшись к Бернарду.
— Кто вы, чтобы посягать на то, что вам известна Господня воля?
Эрин заморгала, удивленная поддержкой святого отца, возродившего Элисабету Батори, чтобы заменить ее.
Кардинал воздел руки с открытыми ладонями в примирительном жесте.
— Отлично. Уступаю. Было бы глупо с моей стороны отвергать знания и проницательный ум доктора Грейнджер. Я уверен, что она способна помочь графине Батори в исполнении роли Женщины Знания.
Эрин не могла решить, испытывать ли ей облегчение или ужас. И потому, прильнув к Джордану, предалась обоим чувствам сразу.
Глава 14
Покачиваясь, поезд продолжал катить на юг к неведомой цели.
Глядя на проплывающие за окном холмы и деревья, Джордан положил подбородок на макушку Эрин. От нее пахло лавандой и кофе. Она прижималась к нему плечом и боком, и он пожалел, что стулья привинчены к полу и он не может привлечь ее поближе. Как было бы замечательно побыть с ней наедине, без святых отцов и пророчеств… Но в ближайшее время подобное попросту невозможно.
В идеале он бы предпочел, чтобы Эрин держалась как можно дальше от этого безобразия, от всех этих священников-сангвинистов и графинь- стригоев. Но и это невозможно. Он вступился за нее, потому что знал, как сильно ей хотелось отправиться в этот поход. Да сверх того, если бы Ватикан отправил ее домой, он не смог бы ее защитить.
После гибели Карен в бою время для него остановилось и стояло, пока Джордан не повстречал Эрин. Он никогда не забудет, что Карен умерла в одиночестве в сотнях миль от него. И больше никогда не позволит, чтобы такое случилось с той, кого он любит.
Той, которую он
Он ни разу не произносил этого слова вслух, но оно звучало в его душе.
Он поцеловал Эрин в макушку, твердо решив оставаться рядом с ней, что бы ни случилось.
