— Легион, — выдохнула Эрин.
— Значит, его зло все еще живо. — Рун был испуган не меньше.
— Очевидно, да. — Эрин уставилась в сторону коридора. — И если он подслушал наш разговор, мы обязаны предположить, что ему известно столько же, сколько нам.
Джордан подошел к ней.
— Тогда нам нужно попасть к Гуго прежде, чем Легион доберется до него.
Бернард кивнул.
— У вас есть одно преимущество.
— Какое же? — поинтересовался Стоун.
Кардинал пристально посмотрел на маленького льва.
— Он — благословенное создание.
Рун, удивленный, взглянул на Патрика.
— Я не выдавал нашу тайну, — сказал монах.
— Это правда, Рун, — подтвердил Бернард, как будто Корца скорее поверил бы ему. — Но ничто нельзя надолго скрыть от глаз и ушей тех, кто верен мне, как здесь, так и в Ватикане. И кроме того, лев в папских владениях — это не то, что может остаться незамеченным. Особенно такой лев.
Бернард положил руку на голову звереныша, но тот стряхнул ее.
«Явный признак верного суждения».
— Это совершенно небывалое создание, — продолжал Бернард, — и потому он наверняка пленит Гуго де Пейна.
Львенок потерся о бедро Руна, в груди большого кота зародилось громкое мурлыканье. Рун коснулся его шелковистой гривы. Эрин, улыбаясь, протянула руку. Малыш обнюхал ее, затем игриво ткнулся носом в ее ладонь.
— Где ты нашел его? — спросила она.
Рун рассказал краткую версию истории, завершив ее так:
— Я считаю, что ангельский огонь пощадил этого львенка во чреве матери и благословил его.
— Если ты прав, — произнес Джордан, задумчиво глядя на зверя, — это может значить, что это тот же самый огонь, который исцелил меня, — дар от Томми. — Он пристально вгляделся в львенка. — В каком-то смысле мы с тобой кровные братья, парень.
Рун переводил взгляд с Джордана на льва. Оба поистине получили благословение из одного источника. Быть может, поэтому они оказались здесь, в одной комнате. И это маленькое вмешательство провидения внушало надежду.
Но в то же время он ощущал холодок страха, понимая, что где-то все еще существует их противник — темная противоположность свету, обретенному здесь. Враг сумел проникнуть в самое сердце их ордена и отравить это сердце.
Так кому же теперь можно было верить?
Рун посмотрел на Эрин и Джордана, точно зная одно:
«Я могу верить в них, в их сердца».
Легион ощутил, как серебряный клинок отсек его черный отросток. По мере того как этот отросток истаял и втянулся, демон вернул свое сознание во тьму погреба под старым зданием в Праге. Те, кто жил в этом доме, были уже мертвы, их сердцебиение навеки умолкло.
Он открыл рот и позволил новой порции крови стечь по обожженному языку в пылающее горло. Его слуги теперь были немногочисленны — лишь те, кого Легион по-прежнему мог твердо удерживать после того, как его сосуд был так сильно поврежден. Зияющая рана в груди уже затянулась. Сломанные кости срослись. Сожженная пламенем кожа слезала огромными клочьями — он линял, подобно змее.
Но демон держался за прошлое; оно пылало в нем так же яростно, как огонь, опаливший это хрупкое тело.
