Кровь Люцифера

И это было обоюдно. Обычные способы научных изысканий теперь были закрыты для нее. Недавно она была уволена с занимаемой ею должности в Стэнфордском университете — из-за гибели студента на раскопках в Израиле. Эрин понимала, что должна как-то обеспечивать себе будущее, волноваться о перспективах своей карьеры, — но все это больше не имело значения. Если она и остальные не достигнут цели, ни у кого больше не будет будущего, о котором нужно тревожиться.

Она распахнула тяжелую библиотечную дверь и вышла под яркое послеполуденное небо Италии. Весеннее солнце приятно согревало щеки, но у Эрин не было времени наслаждаться этим теплом. Она ускорила шаг, спеша через Священный Город к базилике Святого Петра. Вокруг кишели туристы, постоянно сверяясь с картами и указателями.

Эта толпа мешала идти, однако в конце концов Эрин добралась до огромной величественной базилики. Это здание символизировало папскую власть, и любой человек, смотрящий на него, не мог не проникнуться его грандиозностью. И пусть даже Эрин знала, ради каких мрачных целей оно возведено, но красота фасада и массивных куполов неизменно наполняла ее душу благоговением.

Она направилась прямиком к гигантским дверям и, не встречая никаких препятствий, прошла между мраморными колоннами высотой в два этажа. Проходя через атриум в обширный неф базилики, Эрин бросила взгляд на стоящую справа микеланджеловскую «Пьету» — изваяние скорбящей Богоматери, держащей на коленях мертвое тело сына. Эрин ускорила шаг — словно скульптура напомнила ей о том, о чем не следовало забывать. «Если я потерплю неудачу, множество матерей будут оплакивать своих погибших детей».

Но она по-прежнему понятия не имела, что делает. За последние два месяца она перерыла Ватиканскую библиотеку в поисках истины, скрывающейся за последним пророчеством Кровавого Евангелия: «Купно трио должно отправиться в свои последние искания. Кандалы Люцифера разомкнуты, а Чаша его по-прежнему утрачена. Потребуется свет всех троих, дабы сплотить сию Чашу сызнова и опять изгнать его в тьму непреходящую».

Скептически настроенная часть разума Эрин — та часть, которая по-прежнему не желала принимать истину о стригоях, ангелах и чудесах, разворачивающихся у нее перед глазами, — сомневалась в том, что эта задача вообще выполнима.

Заново создать какую-то древнюю чашу, прежде чем Люцифер вырвется на свободу из ада?

Это было похоже скорее на какой-нибудь древний миф, чем на действие, которое можно совершить в нынешние времена.

И все же она была одной из предреченного трио, о котором гласило Кровавое Евангелие. Это трио составляли Рыцарь Христов, Воитель Человеческий и Женщина Знания. И предполагалось, что Эрин, будучи упомянутой Женщиной Знания, должна раскрыть истину, спрятанную за этими таинственными словами. Двое других ожидали ее решения, исполняя собственные задачи, пока она работала в Ватиканской библиотеке, пытаясь отыскать ответы. Ни одного из них сейчас не было в Риме, и Эрин не хватало их обоих, она хотела бы, чтобы они были рядом с нею — хотя бы затем, чтобы она могла поделиться с ними своими многочисленными предположениями.

И конечно, куда большее связывало ее с сержантом Джорданом Стоуном — Воителем Человеческим. За несколько коротких месяцев, прошедших с их первой встречи, Эрин успела влюбиться в отважного солдата с пронзительными синими глазами, наделенного ненавязчивым чувством юмора и четким пониманием долга. Он мог заставить ее рассмеяться в самые напряженные моменты, он несчетное число раз спасал ей жизнь.

Разве все это могло не прийтись ей по душе?

Мне не по душе то, что тебя нет сейчас со мною.

Это была эгоистичная мысль, однако это было правдой.

В последние несколько недель он начал отдаляться от нее и от всего остального. Сначала Эрин решила, что Стоун нервничает из-за того, что его оторвали от привычной службы в армии и против его желания прикомандировали к сангвинистам. Но потом заподозрила, что его отстраненность имеет куда более глубокие причины и что она постепенно теряет его.

Сомнения отравляли ее душу.

Быть может, он не хочет тех отношений, к которым стремлюсь я...

Быть может, я не та женщина, что нужна ему...

Эрин была ненавистна сама мысль об этом.Третий участник трио, отец Рун Корца, доставлял еще больше проблем. Рыцарь Христов был сангвинистом. Эрин прониклась уважением к его строгому моральному кодексу, его невероятному искусству бойца и его преданности Церкви, но она по-прежнему боялась его. Вскоре после их встречи он испил ее крови в момент острой нужды, едва не убив ее в темных катакомбах под Римом. Даже сейчас, проходя через базилику Святого Петра, Эрин без труда могла вспомнить те ощущения: острые зубы, пронзающие ее горло, странный экстаз, охвативший ее в эти мгновения и придавший этому действу одновременно эротический и тревожный окрас. Это воспоминание в равной мере ужасало и пленяло ее.

Сейчас они, как и раньше, работали над одним и тем же, хотя относились друг к другу настороженно, как будто оба понимали, что черту, пролегшую между ними в катакомбах, будет не так-то легко стереть.

Быть может, именно поэтому Рун исчез из Рима и не показывался уже несколько месяцев.

Эрин вздохнула, снова пожалев о том, что ее соратников нет рядом, однако она понимала, что стоящую перед ней задачу ей придется решать самой. И это было тяжкое испытание. Если трио должно было заново создать нечто, именуемое «Чашей Люцифера», то Эрин предстояло найти некую разгадку