– Я вам сказку рассказал, – ответил кот. – Правдивую, но сказку. «Сказ о том, как царь Кащей свою смерть в яйцо каменное запрятал, да от чужих глаз схоронил». А саму эту иглу я не вижу, не слышу и не знаю про нее ничего. Не так мои способности действуют.
– Ну… ну ладно, – растерянно заморгал Иван. – Сказку так сказку…
– Ничего, вот откроем этот сундук, сами и увидим, там оно или не там, – спокойно молвил Яромир.
Но молвить-то он молвил, а вот дело делать пока не торопился. Под надежной охраной пребывали и дуб, и сундук. У громадного ствола высились кустодии – дивии-кладохраны. Каждый в добрых пять саженей ростом, из чистого булата откован, вместо рук – косы-лезвия.
Минуй таких, попробуй!
Стояли они покамест молча, недвижимо. Точно статуи или доспехи пустые. Один смотрел на восход, второй – на полудень.
– А закатного и полуночного, похоже, убили… – шепотом сказал Яромир. – И то ладно, что всего двое осталось – четверых мы бы уж точно не сдюжили…
– Да мы и двоих-то не сдюжим! – испуганно молвил Иван. – Ты глянь, какие они огромные! Да ладно бы еще из мяса – а то железные ведь! Самосек их возьмет-то хоть?!
– Вряд ли, – признался Яромир. – Самосек – он, конечно, зело востер и прочен, но Косарей тоже не в деревенской кузне отковали. Кащей уж верно расстарался, самых лучших дивиев к дубу приставил…
– И как же нам тогда?..
– А на то у нас припасено кое-что, – осклабился Яромир. – Вот, возьми-ка науз.
Волколак сунул Ивану платочек, завязанный хитрым узелком. Вроде самый обычный платочек.
– И чего мне с ним?.. – не понял княжич.
– К воротнику прицепи, али к рукаву, али еще куда на видное место. Оберег это, от старика Филина. От железа и бронзы заговорен. Коли вдруг Косарь тебя ударит – так науз развяжется, а вот тебя даже не царапнет.
– Ух ты! – обрадовался Иван, торопливо цепляя платок на пояс.
– Только это всего на один раз, так что башку зазря не подставляй, – предупредил Яромир. – Я его тебе потому раньше и не давал, что два их всего у нас, других нет.
Второй науз Яромир привязал себе в волосы. Баюн при виде этакого зрелища насмешливо фыркнул и принялся гоняться за бабочками. Кто-кто, а уж он точно не собирался ничем помогать этим двоим.
– Еще одолень-траву наготове держи, – велел Яромир. – Ее пожуешь – сил прибавится… да не сейчас! Сил прибавится ненадолго, а потом еще слабей прежнего станешь. Так что одолень жевать начинай только перед самой дракой уже. А для начала мы Косарей разлучим, а то двое нам все равно чересчур…
– Как разлучим-то? – не понял Иван.
– Последний подарочек бабы-яги применим. Вот оно, перышко-то…
Яромир бережно достал завернутое в холстину белое лебединое перо. Повертел его перед собой, покружил в воздухе, бормоча что-то неразборчиво. Потом резко взмахнул и кинул в сторону дуба.
Обычно если просто вот так взять и кинуть перо, оно тут же и упадет. Но это не упало. Оно устремилось стрелой, с каждым мигом все больше разрастаясь, расширяясь.
Вот уж и не перо это, а целый лебедь!.. Вот уж лебедей два!.. три!.. вот уж и гуси появились – серые, гогочущие!
Иван оглянуться не успел, а уж целая стая гусей и лебедей повисла над Косарями и принялась шумно гомонить, кричать, клевать их во все места.
Те поначалу ничего не делали. Видно, на птиц им браниться по чину не полагалось. Но гуси-лебеди не отставали – все клевали, да гоготали.
И в конце концов громадные дивии вскинули руки-косы, да как принялись махать-вертеть во все стороны! Точно мельничные крылья! Вроде несколько птиц даже и задели – только те, будучи лишь мороками, не тушками наземь попадали, а просто сгинули.
Понемногу гуси-лебеди сосредоточились только на одном Косаре. Тот хоть и истукан, а вроде злиться стал, серчать. Все яростней ручищами махал, ножищами затопал так, что землю тряхануло.
Иван смотрел на это, как на дворовое побоище. Он в отрочестве любил на молодецкие сшибки ходить. Стенка на стенку, конец на конец! Без мечей, без кистеней – в одних рубахах на голое тело! То-то ладно было, то-то весело!
А тут еще и похлеще! Чать, не люди бьются – пятисаженные железные великаны! Где еще такое диво увидишь?
Вот кабы они еще и не с птицами бились, а друг с другом…
Но тут гуси-лебеди понемногу стали отступать, оставлять Косаря к лесу. Правда, очень понемногу, еле шевеля крылами, да еще и гогоча насмешливо. Так что тот продолжал за ними следовать, не замечая, что отходит от дуба все дальше и дальше.
Второй дернулся было за ним, будто окликнуть попытался, да, видно, нем был. Так и остался на страже, глядя, как соратник уходит в лес, проделывает целую просеку.
