– Это в области, деревня Малинино, дом три, – по привычке отбарабанила я родительский адрес.
Тут Костик обрадовался, встрепенулся, а то поник после моего категоричного ответа.
– Вместе поедем, на общественном долго, и на Иваньковском пробки, а я каждый закоулок знаю.
Я представила путешествие на метро, затем в переполненном областном автобусе, и предложение Костика показалось мне очень привлекательным.
– Ладно, позвони завтра, – сказала я.
– Номерочек напиши, – попросил он, вынимая из кармана сложенный листок бумаги. Я выташила тонкий золотой карандашик и написала свой номер. Отдавая Костику листок, на обратной стороне я заметила надпись черным фломастером – 'Парадиз'. Опаньки, оказывается Костик не случайно оказался у моего подъезда, как можно ждать человека, не зная дома ли он, а может появится через неделю! Костик точно знал, что я отдыхаю в Парадизе, а это значит он следил за мной. Это открытие заставило меня взглянуть на него по-другому. Ах, ты хитрец, ну ладно, завтра я тебя расколю.
Не смотря на городские пробки, Костик оказался пунктуальным. Я вышла к нему в небесного цвета сарафане, и соломенной шляпке – этакая пастушка. Мой кавалер продемонстрировал хорошие манеры, открыв передо мной дверь автомобиля.
– Я уже изучил обстановку, поедем через Фоминское, там поток небольшой, – доложил Костик, открывая багажник.
– Как скажешь, командир, – согласилась я.
Я смотрелась в зеркальце, когда он поставил на мои колени изящную плетеную корзинку, перевязанную розовой лентой.
– Вот… Подарок тебе. Грибы будешь собирать.
И он деловито начал поправлять зеркала, и поднимать дверное стекло. Я даже не знала, что сказать – таким неожиданным был подарок.
– Спасибо, – поцеловать благодарно в щеку или нет, вот какой вопрос занимал меня больше всего.
– Пожалуйста. А грибы я люблю с картошкой.
Я рассмеялась – маленькие ловушки с приманкой, любимое развлечение охотящихся мужчин. Но какая же чертовски красивая у него улыбка! И эти зеленые роговицы, где прячется маленькая юркая ложь… А может это не ложь, а стеснительность?
Хотя чего ее прятать, но мужчины не любят показывать свои слабости, считая их недостатками.
Костик был прав, по Фоминскому мы промчались не останавливаясь, кондиционер работал как зверь, я даже немного замерзла. За рулем он выглядел уверенно, я всегда чувствовала водителя, с мастером я путешествовала не обращая внимания на дорогу, а вот с новичком или истериком не могла расслабиться, и наблюдала за показателями на приборной доске, дорожными знаками, едущими в соседнем ряду автомобилями.
– Холодно? – спросил он, когда я зябко подернула плечиками.
– Ну, есть немного…
– Сейчас кандей выключу, – сказал он, – ты не стесняйся, если чего надо, говори сразу.
Ах, как я уцепилась за эту фразу, надо мне, надо!
– Тогда скажи, зачем вчера ждал меня у дома?
– Поздороваться хотел, по-соседски, – ответил он, чуть сжав пальцы на оплетке руля.
– А если бы я осталась у Ма… – я осеклась, вот чудачка, чуть было не сказала 'Макса', – у мальчика моего?
– Ты же сказала клиент, – напомнил он. – Так клиент или мальчик?
Верткий экземпляр попался, сразу перевел разговор на меня. Но и я за словом в карман не лезу:
– Загляну-ка я в наше свидетельство о браке. Ты не помнишь где оно?
Хорошо я его приложила, сказать нечего, только и пробормотал:
– Где, где…
– Вот именно там, женишок, и опять получается, что разницы тебе никакой, – добила я кавалера.
– Эх, Долли, – недовольно произнес он, – иногда я тебя не понимаю. Ну что ты привязалась – женишок…
– Я привязалась?
– Все, баста. Я привязался, – громко сказал он, прекращая бесмысленную перепалку.
– А то опять сбежишь посреди дороги! И что за привычка такая!
А ведь он прав, слишком резко я принимаю решения, даже не дав развиться ситуации – просто сбегаю! Для журналиста такое поведение – профессиональная смерть. Надо менять отношение, надо быть терпеливее, гибче, управлять ситуацией и людьми, манипулировать, в конце концов.
– Не буду больше, – вдруг выдала я, несказанно удивив Костика.
– Ух, ты, а что случилось? – неповерил он в мое прозрение.
– Буду паинькой, обещаю, – начала я, – только и ты мне обещай, что не будешь знакомиться с моими родителями.
Похоже, знакомство входило в его планы, и мое условие ему не понравилось.
– Это как? – спросил он.
– А вот так, привезешь меня, и поедешь обратно.
– А картошка с грибами? – уцепился за соломинку утопающий Костик.
– Перетопчешься, – буркнула я, но тут же вспомнила о своем зароке. – Ээ… в смысле в следующий раз.
– А я размечтался, сто лет грибочков не ел, да с лучком зажаренных… – он мечтательно вздохнул и хитро посмотрел на меня.
Неожиданно мой организм подал знак, что тоже непрочь отведать жареных грибочков – в животе у меня заурчало.
– Садист ты Костик, я даже не позавтракала, – промолвила я, мне стало неудобно.
– Так и я тоже, – обрадовался он, и посетовал, – а ты меня собираешься в обратный путь отправить голодным.
Ну что ж, ведь я не зверюга какая, путь не близкий.
– Ладно, чай с бутербродами с меня, – согласилась я, – только клянись, что ни одним словом не обмолвишься отцу, чем я занимаюсь.
На что Костик вытаращил глаза, и тихо произнес:
– Да что ж я дурак?
– Ну не знаю, – сказала я, и мысленно пошлепала себя по губам – неисправимая!
Глава четвертая
Люблю приезжать в гости к родителям, они у меня славные, особенно папка. Мама всегда начинает расспрашивать, журить, закармливать, а вот отец умеет выслушать, не падает в обморок, когда я закуриваю, и уважает мое мнение. Так и говорит: ты взрослая девочка, и лучше меня знаешь, как поступить, но если тебе нужен совет или помощь, то я всегда готов тебе помочь. Вот какой у меня отец! Только одно ему не нравится, что я работаю в желтой газете… Когда я решила заняться журналистикой, он первым одобрил мой выбор, и даже маму заставил поверить в мое журналистское будущее. Но, когда я, закончив филологический факультет, начала работать в нашем мега-холдинге, он был очень разочарован. Хотел, чтобы его дочь стала серьезным журналистом, или корреспондентом, но никак не 'желтком', бегающим по городу в погоне за жареными фактами. Меня же работа устраивала, я набиралась профессионального опыта и оттачивала перо на острых статейках о малоизвестной ночной жизни нашего мегаполиса.
Отец идет навстречу, на фоне белой футболки идеально смотрятся загорелое лицо и крепкие плечи, только седины прибавилось в его темной шевелюре.
