брусьев. На ней не было ни замка, ни ручки, за которую можно было бы потянуть или надавить.
В попытках открыть дверь Ода перепробовала множество вариантов. Бросалась на нее, пинала, колошматила руками и проклинала ее. Плакала, молила и хныкала. Все бесполезно. После каждой неудачной попытки голос снова начинал звать ее. Каждое слово обжигало, словно раскаленное железо, и ее желание найти источник голоса едва не свело ее с ума. Словно обезумев, она колошматила кулаками по тяжелой дубовой двери, пока не разбила в кровь костяшки пальцев. В какой-то момент она заплакала и рухнула на пол.
Сидя на корточках и свернувшись калачиком, она сидела у двери уже не первый час, слишком устав, чтобы о чем-то думать.
– Это не дверь, – произнес вдруг кто-то у нее за спиной.
Ода испуганно обернулась, подхватила с пола кусок засохшей глины, отвалившийся откуда-то с потолка, и приготовилась бросить его.
Перед ней стоял туннельный карлик. Малыш совсем отощал, а набедренная повязка у него была сделана из порванных половых тряпок. Маленький человечек переводил взгляд с кусочка глины в руке у Оды на потолок и обратно.
– Без лестницы ты никогда его туда не прилепишь, – произнес он. – Я бы просто выбросил. Кто заметит, что от потолка отвалился кусок штукатурки?
– Ты откуда взялся? – поинтересовалась Ода, все еще пытаясь взять себя в руки.
Туннельный карлик ткнул пальцем себе за спину.
– Ты один из помощников этого Отмана?
Туннельный карлик смущенно покачал головой.
– Раньше был, – признался он. – А потом провалил эксперимент, и Пепельный вышвырнул меня из окна. С тех пор я живу здесь.
– Как тебя зовут?
– Другая маленькая женщина назвала меня Грязно-коричневым, – заявил он.
– Рубиния? Ты ее знаешь? Это она тебя послала?
Грязно-коричневый удивленно уставился в землю, что-то считая на пальцах.
– Да, да, нет, – через некоторое время произнес он и, похоже, удовлетворился своим ответом.
Ода удивленно уставилась на него.
– Мне нужно пройти через эту дверь, – сказала она.
– Это не дверь, – повторил Грязно-коричневый. – Она похожа на дверь, но ее нельзя открыть. Дверь, которую нельзя открыть, не дверь. Может быть, она дверь для длинного старика, но не для тебя и не для меня.
– Дверь есть дверь, – уперлась Ода, но снова занялась своей насущной проблемой, принялась колотить по толстым дубовым доскам, усевшись на пол. – Ее можно открыть и можно закрыть, если знаешь как. Скажи мне, по крайней мере, что находится с той стороны.
Не получив ответа, Ода разозлилась. Она вскочила, чтобы вытрясти из малыша хоть что-то полезное, если придется, то силой. Но его не было! Он исчез так же бесшумно, как и появился.
– Куда ты подевался, грязный маленький крот? – закричала она.
Полурослик постепенно начала сомневаться в себе и своем рассудке. Неужели она сходит с ума? Может быть, туннельный карлик ей просто померещился? Отчаявшись, обессилев, она обмякла, сползла по двери и уселась на пол.
– Я не могу, – устало прошептала она.
– А если мы попробуем вместе? – спросил Грязно-коричневый приглушенным голосом.
Ода вздрогнула от испуга. Карлика по-прежнему нигде не было видно.
– Где ты? – хрипло произнесла полурослик.
– Здесь, – радостно ответил карлик.
– Где? Я тебя не вижу.
– Я тебя тоже не вижу, но отлично слышу.
Ода уставилась на дверь. Голос карлика доносился с другой стороны.
– Как ты туда попал? – поинтересовалась она.
– Сначала полз, потом бежал, – ответили ей.
– Да покажи же мне, наконец, ради Цефеи, как ты туда забрался.
На миг воцарилась тишина. Ода уже стала опасаться, что карлик снова исчез и оставил лишь ощущение того, что она говорила с иллюзией.
– Карлик, ты там? – робко поинтересовалась она.
– Да.
– Что ты делаешь?
