Рифматист

Вид у отца Стюарта был обеспокоенный.

— Что ж, сынок, похоже, у Господа на тебя другие планы. Именем его объявляю тебя полноправным членом Церкви Монарха. — Он помедлил. — Не относись к этому как к неудаче. Иди, и Господь укажет путь, который избрал для тебя. — То же самое он сказал Джоэлу восемь лет назад.

— Нет, — вмешалась Мелоди. — Это неправильно! В этот раз… в этот раз все должно быть по-другому…

— Ничего страшного, — сказал Джоэл, вставая. Он совершенно вымотался. А теперь навалилось еще и чувство сокрушительного поражения, стало трудно дышать.

Больше всего ему хотелось побыть в одиночестве. Он отвернулся и побрел из собора обратно в кампус.

Защита Тейлора

Глава 23

Проспав большую часть дня, ночью Джоэл не пошел в кровать, а уселся за отцовский стол. Позади на стене стрекотал заводной фонарь.

Убрав со стола книги, он разложил на освободившемся месте старые записи отца и несколько кусочков его лучшего мела. Записи и схемы больше не казались важными. Головоломка разрешилась. Конец проблемам.

Джоэл не был рифматистом. Он подвел отца.

«Прекрати, — сказал он самому себе. — Перестань жалеть себя».

Хотелось опрокинуть стол и закричать. Хотелось разломать, а потом раскрошить в пыль мелки. С какой стати он осмелился надеяться? Ведь ему было известно, что лишь несколько человек становятся избранными.

В жизни так много разочарований. Он часто задумывался, каким образом человечество продержалось столь долгое время и компенсируют ли моменты, когда все удается, остальные неудачи.

Вот так все и закончилось. Джоэл остался с тем же, с чем начинал, ничего не изменилось. Из-за плохой учебы он не заслужил шанс на дальнейшее образование после окончания Армедиуса. И теперь не осталось ни малейшей затаенной надежды, что, возможно, когда-нибудь он найдет способ стать рифматистом.

Трое похищенных студентов мертвы. Убиты и похоронены в безымянных могилах Экстоном. Убийцу поймали, но какое это имело значение для родителей, потерявших детей? Их страдания продолжатся.

Джоэл подался вперед.

— Почему? — спросил он у документов и заметок. — Почему все вышло именно так?

В свете ужасных деяний Экстона померкнет работа его отца. Клерка запомнят не только как убийцу, но и как человека, наконец разрешившего загадку новой рифматической линии.

«Как? — подумал Джоэл. — Как он это сделал? Как Экстон, студент-неудачник, смог разобраться в том, что оказалось не по зубам ни одному ученому рифматики?»

Встав из-за стола, он начал расхаживать по комнате. Заметки его отца словно сияли в свете фонаря, притягивая взгляд.

Джоэл подошел и стал копаться в них, пытаясь отыскать самые поздние записи, и наконец вытащил пожелтевший, обожженный с одного края листок.

«Я снова съездил к рубежам Небраска. И мало что выяснил. Ходят разговоры, что все время происходит что-то необычное, но, похоже, только когда меня нет поблизости.

Я все так же убежден, что существуют другие линии. Прежде чем двигаться дальше, нужно понять, в чем их сила».

Внизу страницы был нарисован символ с четырьмя завитушками, линия Тишины.

— Откуда? — вопросил Джоэл. — Откуда ты это взял, отец? Как ты это выяснил? На Небраске?

Если это действительно так, об этом должны были знать и другие. Если бы рифматисты видели на фронте такие линии, то, несомненно, интуитивно догадались бы об их значении. И кто их рисовал? Дикие меловики не рисовали линий. Или рисовали?