— Извини, — повторила она. — Мне… очень хотелось бы присоединиться к вам.
— Тогда пошли, — махнул рукой Джоэл.
Помедлив мгновение, Мелоди взяла свою тарелку и поспешила за Джоэлом.
— Ты ведь понимаешь, как это выглядит? Я убегаю вслед за парнем второй раз за день и сижу с ним рядом за ужином.
Джоэл покраснел.
«Отлично, — подумал он. — Только этого мне и не хватало».
— Ничего, что ты не будешь сидеть вместе со своими?
— Неа. Нам советуют сидеть вместе, но мы не обязаны это делать. Мне просто было некуда пойти.
Джоэл указал на свое место напротив матери за столом обслуживающего персонала, и сидящие рядом подвинулись, чтобы освободить пространство для Мелоди. Она присела и, явно немного нервничая, расправила юбку.
— Мам, — сказал Джоэл, усевшись за стол и взявшись за палочки, — это Мелоди. Она тоже занимается этим летом у профессора Фитча.
— Приятно познакомиться, милая, — сказала его мать.
— Взаимно, миссис Саксон, — отозвалась Мелоди и принялась накручивать спагетти на вилку.
— Ты разве не умеешь пользоваться палочками? — спросил Джоэл.
Мелоди скорчила гримасу.
— Я не поклонник европейской кухни. Вилкой удобнее.
— Это не так уж трудно. — Джоэл показал, как держать палочки. — Отец научил меня, когда я был совсем маленьким.
— Он присоединится к нам за ужином? — вежливо спросила Мелоди.
Джоэл помедлил.
— Его отец умер восемь лет назад, милая, — сказала мать Джоэла.
— Ой! Простите, мне так жаль.
— Ничего страшного. На самом деле приятно, когда рядом снова сидит рифматист. Ты напоминаешь мне о нем.
— Он был рифматистом? — спросила Мелоди.
— Нет-нет. Он просто общался со многими из преподавателей. — Глаза его матери приняли отсутствующее выражение. — Он изготавливал для них специальный мел, а они, в свою очередь, болтали с ним о работе. Я никогда особо не понимала, о чем у них идет речь, но Тренту это было по душе. Наверное, из-за того, что он был мастером по мелу, они считали его практически своим.
— Мастером по мелу? — переспросила Мелоди. — Разве мел не добывают из земли?
— Ну, обычный мел — да. Это ведь всего лишь разновидность известняка. Но тот мел, которым пользуетесь вы, рифматисты, не обязательно должен быть стопроцентным. Это оставляет массу пространства для экспериментов. По крайней мере, так говорил Трент. По его мнению, лучший мел для рифматистов должен быть изготовлен в индивидуальном порядке. Не слишком твердый, иначе линии получатся чересчур толстыми, и не слишком мягкий, иначе он легко раскрошится. Благодаря специальной глазури мел не пачкает пальцы. У Трента имелись специальные смеси, уменьшающие количество меловой пыли.
Джоэл молча слушал. Когда дело касалось отца, разговорить мать было трудно.
— Некоторым рифматистам требуется определенный цвет, — продолжила она, — и Трент просиживал часами, добиваясь нужного оттенка. Однако большинство школ не нанимают мастеров по мелу. Ректор Йорк так и не нашел Тренту замену. Никто, по его мнению, не был достаточно компетентен для этой работы. На самом деле вполне можно обойтись и без мастера по мелу, ведь годится и обычный мел. Но Трент всегда спорил с теми, кто считал его работу незначительной. Он говорил, что вкус еды тоже не имеет значения: наш организм получает те же питательные вещества как из вкусной, так и из невкусной пищи. Расцветки тканей, картины, приятная музыка — без всех этих вещей можно обойтись. Однако людьми руководит не один инстинкт к выживанию. Создание и усовершенствование разновидностей мела было для него настоящим приключением. Как-то он придумал ремни с шестью видами мела разной твердости и заточки для рисования на различных поверхностях. Многие профессоры носили такие ремни. — Она вздохнула. — Но все это в прошлом. Теперь те, кому нужен специальный мел, заказывают его в Мэнфорде.
Замолчав, она взглянула на большие настенные часы.
— Пыль побери! Мне пора на работу. Мелоди, было приятно познакомиться.
Поднявшись на ноги, Мелоди подождала, пока мать Джоэла поспешно покинет столовую, и села обратно.
— Судя по всему, твой отец был очень интересным человеком.
Джоэл кивнул.
— Ты хорошо его помнишь?
— Неплохо. Когда он умер, мне было восемь, и у нас осталось несколько его дагерротипий. Он был добрым — большим и сильным, похожим скорее на полевого работника, чем на ремесленника. Он любил посмеяться.
