Виды меловиков
Глава 19
Джоэл сидел в просторном зале кафедрального собора, спокойно сложив руки на спинку скамейки впереди, голову — на руки, и только в мыслях покоя не наблюдалось.
— Господь вдохнул жизнь в безжизненных, — бубнил отец Стюарт. — Безжизненные мы сейчас и нуждаемся в милости его искупления, чтобы снова обрести свет и жизнь.
Сквозь витражи, на каждом из которых отсчитывали время часы, проникал свет. В главном окне, сверкающем синем круге, были установлены самые впечатляющие часы на всем острове, с пружинами и валиками из того же цветного стекла.
В нефе собора располагались ряды скамей, разделенные по центру единственным проходом. Сверху, с высоты купола взирали на благочестивую толпу статуи двенадцати апостолов. Время от времени они двигались, обретая благодаря внутренним заводным механизмам некое подобие жизни. Жизни, подаренной безжизненными.
— Хлеб жизни, — вещал отец Стюарт, — вода жизни, сила воскресения.
Джоэл слышал все это раньше. Священникам, как он давно заметил, свойственно повторяться. В этот день уделять внимание проповеди было еще труднее, чем обычно. Казалось странным, даже тревожным, что его жизнь так тесно переплелась с важными событиями в Армедиусе. Судьба ли привела Джоэла туда, где он был? Или это воля Господа, о которой так часто говорил отец Стюарт?
Джоэл поднял голову и снова посмотрел на витражи. Изменится ли что-то для церкви, если общественное мнение обратится против рифматистов? На нескольких окнах был изображен король Грегори, Монарх в Изгнании. Его всегда окружали рифматические рисунки.
Каменные стены были покрыты переплетающимися узорами из кругов и линий. Само здание выстроили в форме креста, но место пересечения «рукавов» собора представляло собой девятиточечный круг, точки привязки которого отмечали колонны.
За людьми наблюдали апостолы, и сам Господь был символически изображен на распятии. Статуя святого да Винчи рисовала на полу перед собой круги, шестеренки и рифматические треугольники. Да Винчи причислили к лику святых и приняли в лоно Монархической Церкви, несмотря на то, а может, и именно потому, что он был противником христианства.
Даже последние ротозеи знали, как связана рифматика с Монархической Церковью. Ни один человек не обрел рифматических способностей, не согласившись предварительно пройти инициацию. Необязательно было становиться верным последователем церкви — на самом деле необязательно было даже исповедовать веру. Ты просто соглашался на инициацию, а значит, делал первый шаг к спасению души.
Мусульмане считали рифматику богохульством. Другие христианские церкви неохотно признавали, что церемония необходима, но не соглашались с тем, что это повод подгрести Монархической Церкви власть под себя. Чо-сенцы не придавали значения религиозной стороне дела и, несмотря на инициацию, оставались буддистами.
Однако нельзя отрицать, что без Монархической Церкви не было бы никакой рифматики. Этот факт позволил церкви, когда-то балансировавшей на грани исчезновения, превратиться в самую могущественную в мире. Встанет ли она на защиту рифматистов, если общественность попытается их низвергнуть?
Мать Джоэла сидела рядом, благочестиво слушая проповедь. Весь вчерашний день они переезжали обратно в мастерскую. Это не заняло много времени, вещей было мало. Но каждый раз, как Джоэл переступал порог мастерской, ему казалось, словно он на восемь лет старше и на два фута выше, чем должен быть.
Что-то клюнуло его сзади в шею. Вздрогнув, он обернулся и с удивлением обнаружил Мелоди, сидящую на скамейке за его спиной. Последний раз он видел ее на другой стороне здания.
— Он почти закончил, — прошипела она. — Ты сам его спросишь или лучше мне?
Джоэл неопределенно пожал плечами.
Через мгновение она скользнула к нему на скамейку.
