По счастью, Езенграс не отличался долготерпением и отличался догадливостью. Спустя несколько минут по моему компьютерному времени он прокашлялся и заявил:
– Если дадите согласие, в час дня за вами заедет наш водитель и отвезет на место работы. От вас мне достаточно только устного согласия. Договор скрепляется энергией индиго.
Езенграс так спокойно рассуждал об энергии индиго, что мой сонный инстинкт самосохранения наконец-то приоткрыл один глаз. Человеческие ученые узнали о нашей расе недавно. Рассказывали не иначе как с придыханием, а то и вовсе с суеверным трепетом. Но до полного пробуждения инстинкту было еще ой как далеко. И Езенграс немедленно воспользовался ситуацией.
– Я понимаю, вы привыкли сидеть дома, получать пенсию и подрабатывать в Интернете. Но мы предлагаем вам большие горизонты, интересные научные открытия. И возможность снова работать среди живых… э-э-э…
Я ожидала слова «индиго» или хотя бы «людей», но Езенграс осекся, замолчал и заполнил паузу еще более широкой улыбкой, чем прежде. Мне сразу же вспомнилась акула из столичного океанариума. И ее улыбка показалась весьма и весьма очаровательной.
Я все никак не могла сообразить, что же делать. Согласиться и посмотреть, что же это за чудная Академия с таким помпезным и слегка ненормальным названием? Или же наотрез отказаться, упасть в постель и отключиться?
Но Езенграс закинул тот самый крючок, на который я и клюнула, как глупая рыба на рыболовную снасть.
– Ольга, соглашайтесь. Вам у нас понравится.
Улыбаться в обществе слабонервных и сердечников ректору категорически не стоило. А ведь у меня вегетососудистая дистония – частая проблема индиго. Стоит сильно перенервничать – сердце выпрыгивает из груди, в ушах грохочут барабаны. По счастью, после всего пережитого нервная система почти не реагировала на раздражители. Наверное, даже на взрыв под окном я лишь оглянулась бы и пожала плечами.
– Ах да! Вот я растяпа! Забыл же самое главное! Мы можем помочь вашей сестре вернуть рассудок! В отличие от ваших врачей у нас правда есть средство.
При этих словах в груди екнуло, я вздрогнула и словно очнулась ото сна.
Алиса…
В голове вихрем закружились воспоминания. Как она собиралась «на прогулку», как торопилась и… угодила в руки медбратьев. И все же картинка решительно не складывалась. Лучшие психиатры, экстрасенсы и прочие шарлатаны только и делали, что разводили руками, уверяя, что Алисе уже ничего не поможет. Не своей же улыбкой собрался лечить ее Езенграс? Клин клином?
Как обычно в отчаянных обстоятельствах, во мне проснулся неудержимый сарказм. Без него я не проработала бы столько лет в вузе и давно бы спятила, потеряв надежду вылечить сестру.
– А у вас что, есть элитная психиатрическая лечебница при Академии? – с ехидцей спросила я.
– Уважаемая Ольга, – покачал головой Езенграс. – Неужели вы могли подумать, что я рискну обнадеживать вас просто так? Ну да, у нас есть новейшие научные методики. И они могут помочь.
Тот факт, что акулья улыбка сошла с его лица, почему-то внушил мне доверие.
– А почему бы тогда мне не приехать в ваше суперучебное заведение вместе с сестрой? – замаскировала я вопрос под сомнение.
– К сожалению, – Езенграс замялся и отвел взгляд, – у нас нет специализированных палат. И негде содержать таких больных в должных условиях. Зато наши медики со дня на день смогут использовать свою методу. И никаких лечебниц вашей сестре уже не понадобится!
Словно в каком-то оцепенении, дурмане выдавила я из себя:
– Если вы даете слово помочь сестре, согласна на все!
И вот «на все» было очень сильно лишним. Но поняла я это, увы, уже намного позже.
Езенграс быстро выпалил:
– Даю вам слово. Не будь я ректором. А теперь маленькая формальность.
Я почти насторожилась. Но сонный рассудок отмел настороженность, как лишнюю трату энергии.
– Просто приложите руку к экрану, – вкрадчиво попросил Езенграс. – Это и будет вашим официальным согласием. Так сказать, подписью индиго.
Да что ж это за Академия такая? Где вместо личной подписи отпечатки пальцев используют? Даже не так. Отпечатки рук!
И снова инстинкты почти проснулись во мне, но сил на осмысление нелепости ситуации уже не оставалось.
Эх! Была не была! В конце концов, куплю себе новый ноут!
И я приложила руку к экрану. Езенграс быстро повторил жест, и… произошло такое, что я даже взбодрилась.
Казалось, наши ладони соприкоснулись. Тепло чужой кожи было таким реальным… таким странным… таким непривычным…
Но прежде чем я проверила свои ощущения, поверила в них, Езенграс кивнул и отключился.
Не помню, как умудрилась собрать вещи к часу дня. О желанном сне, конечно же, речи не шло. Я бродила по квартире, как вампир, злой, неведомой силой выброшенный из гроба задолго до заката. Пороги так и норовили коварно подставить подножки, стены и углы выскакивали
