(постройки 1940 года). Размером за шесть тысяч тонн, всего четыре ствола главного калибра в двух башнях, броня чисто символическая, ход 18 узлов — правда, помимо экипажа предусмотрены помещения для двух сотен курсантов. И вот, из этого корыта — предстояло сделать грозу морей!
И ведь сделали! Плюс — что вражьи шпионы ничего заподозрить не могли. Загнали эту «Кашиму» к стенке Морзавода, в самый дальний затон, еще в сорок шестом, и совершенно не спеша (конструкция пусковых еще была не отработана) стали «переделывать под советские стандарты», как официально значилось. Катапульту с него еще при японцах сняли, поставив на освободившееся место за единственной трубой дополнительные зенитки — теперь их долой, зато появилась на палубе надстройка довольно уродливой формы, скрывающая две пусковые под «граниты», установленные жестко, в направлении вправо и вперед. Заменили радиоаппаратуру, и еще зенитки, японские 25мм автоматы (в девичестве, французские «гочкисы» образца еще двадцатых) на наши новые 30мм (клон АК-230). Главный калибр остался тот же, как и машины. Запасных ракет не было. Такой вот получился ракетный крейсер «Москва- лайт» — назвали «Варяг», до появления в нашем флоте более современной боевой единицы, достойной этого славного имени.
Однако это плавучее недоразумение, коим волей Верховного Главнокомандующего командует ваш покорный слуга, способно реально запулить «гранитом» на дистанцию в двести морских миль — а с ядерной боеголовкой, и подальше. Уже испытали стрельбой, в пустынном районе Охотского моря, возле Шантарских островов (забытый богом медвежий угол — в будущем я про него в книгах Федосеева, писателя и путешественника, читал). Прошло нормально — хотя по инструкции, в мирное время запрещено заряжать ракеты в обе пусковые одновременно, а после старта положено тщательно осматривать палубу на предмет повреждений и возгораний. Весь экипаж, двести семьдесят три человека, под подпиской о неразглашении ходит. Так что пока мы, смею надеяться, может и не туз в рукаве, в военно-морском споре с янки, но уж валет точно.
Еще в начале августа мы перешли из Владивостока в Порт-Артур. Шли под охраной двух сторожевиков, и наши самолеты все время над головой крутились. В исторической гавани увидели эскадру, крейсер «Молотов» и четыре новых эсминца. Под охраной которых сейчас идем на юг. С заряженным в пусковую ядерным «гранитом», привет из двадцать первого века! Сколько было головняка, все системы ракеты проверить, и сказать, сработает с гарантией процентов девяносто! А на десять оставшихся, как я понял, какая-то подстраховка есть.
Когда по условленному радиокоду вскрыли запечатанный пакет — мне захотелось выругаться, а затем дерябнуть стакан водки. Мать-перемать, ладно, разгрузка американской дивизии, но сколько же там народу будет, совершенно постороннего мирняка? Но против приказа не попрешь!
— Да сволочи они там все! — сказал товарищ П. П. Корчагин, присланный куратором данной операции (и персонально моим — ведь арестует, а то и пристрелит, гад, если взбрыкну!) — отставить интеллегентские сопли, мы коммунисты, должны приказ Партии не задумываясь выполнять! Тем более, нет там «наших» — советское консульство приказ получило эвакуироваться, иные граждане СССР тоже там не замечены, ну а местные сплошь белокитайцы, оплот и опора Чан Кай Ши! И чем меньше этой сволочи будет, тем чище на земле!
Товарищ Корчагин казался мне реликтом из комсомольских двадцатых. Когда «Гренада моя», и все просто, рубай шашкой гадов, которые не как мы! И что ж такой в ведомстве у нашего «жандарма» делает — до того, из тех людей мне исключительно умные и циничные попадались, как сам комиссар ГБ Кириллов Александр Михайлович (хотя узнал я позже, что фамилия его это псевдоним прилипший, как у Владимира Ильича). А ты случайно, с Николаем Островским знаком не был, он не с тебя имя и фамилию своего персонажа взял? Отвечает, что нет, случайно совпало. И вообще, морока с этими именами — вот знал он человека с именем Ледав — Лев Давидович Троцкий, так у того были большие неприятности в тридцать седьмом!
— Или мы их, или они нас, товарищ Скворцов! Есть большое опасение, что вторая бомба упадет на наших в Китае, американцы прямо пригрозили. А затем, и на Харбин или Хабаровск. Так что — выбора нет. Не мы начали — и наше дело правое!
Ну, если так… Но водки после точно напьюсь!
Попав в СССР по ленд-лизу, этот пароход, ничем не выделяющийся в сотенной серии ему подобных, стал называться «Биробиджан». Успел отличиться в дальневосточной войне сорок пятого года, высадив десант в Маоку на Сахалине. Был возвращен в народное хозяйство — но в сорок девятом, мобилизован в состав ВМФ. Как было объявлено, для переделки в минный заградитель (в мирное время?), и действительно, на палубе появились минные рельсы, в корме лацпорты, и еще 76мм зенитки на баке и на юте, и 37мм автоматы в средней части, на спардеке. Но вот антенны необычной формы совершенно не были характерны для минного заградителя, не были они похожи и на стандартные для РЛС. И, хотя работы велись под большим секретом, удалось узнать, что трюм (целый трюм!) занимала аппаратура непонятного назначения, которую привезли и монтировали не рабочие верфи, а какие-то неразговорчивые люди в военной форме, после чего крышка трюма была намертво задраена, а у тамбура, через который единственно можно было туда попасть, круглосуточно стоял вооруженный часовой. А в соседнем трюме был смонтирован мощный дизель-генератор. И в завершение, прежняя команда с транспорта, поднявшего флаг вспомогательных судов ВМФ СССР и получившего имя «Луга», была полностью списана и заменена военным экипажем.
Русские хотят провести свой «эксперимент Радуга»?[46] Было желательно проследить! Так что разведка США получила приказ тщательно наблюдать за всем, связанным с этим судном!
И когда пришло сообщение, что «Луга» вдруг покинула Владивосток, а затем была обнаружена воздушной разведкой у корейского берега, курсом на юг, это первоначально вызвало недоумение. Ведь казалось логичнее проводить секретные эксперименты где-нибудь в дальнем углу Охотского моря, вдали от чужого наблюдения!
