– Или ты просто не хочешь объяснять.
– Или просто не хочу.
– Братец! Зил!..
– Никакой он тебе не братец! – блондинка безжалостно оборвала причитания Траста. – Все, толстый, мы уходим, – она дернула его за рукав куртки, и Траст, клюнув подбородком грудь, послушно поплелся за ней туда, где серела приподнятая над кустарниками и зловонной жижей бетонная лента дороги. Пройдя с десяток мер, Ларисса обернулась к Зилу: – Знай, если мы встретимся в бою, я с удовольствием выпущу тебе кишки. А толстый намотает их на руку и протащит твое тело до самого Моса, чтобы твои мать и сестра смогли вдосталь налюбоваться предателем!
Сорваться бы следом, остановить их, сказать, что напрасно о нем так плохо подумали. И вообще – они же просто не осознают всего, что происходит сейчас. А ведь уже сегодня навсегда изменится весь мир, все-все-все изменится!..
Не побежал. Не вцепился на прощание в лапищу Траста, не коснулся его грубых крестьянских мозолей своими. Не расцеловал в обе щеки и в обветренные губы Лариссу, которую давно – с первой встречи в Мосе, у Арены, – тайно обожал, но только сейчас признался в этом самому себе. Все, чего Зил сильно-сильно хотел, он не сделал.
Так и стоял, глядя, как две фигурки шагают по дороге…
Солнце пекло в затылок, стрекотали кузнечики, опять хрустнула ветка в кустарнике. Подчинившись инстинкту, Зил метнулся в сторону – и полосатая когтистая лапа мазнула воздух там, где он только что был.
– Совсем ты, Фелис, старый стал, форму потерял, – из кустов выбрался закутанный в свое одеяло генерал Барес. Его сопровождал верный адъютант Шацу. Отпрыск адъютанта, ястребок Шершень, пронзив облако, приземлился и сложил крылья за спиной. Из озера вынырнул Хэби и, змеей скользнув по прибрежной хляби, встал рядом с Фелисом.
– Как вы здесь?.. Следили?! Точно – следили! Или вообще все подстроили? Весь побег?
Оскалив истершиеся клыки, генерал подошел к Зилу.
– Да, сынок, мы с твоим учителем, конечно, догадались, что ты сделаешь все, чтобы освободить соратников. И мы дали тебе для этого все знания и навыки. Но ты сам – без нашего участия! – должен был решить, воспользоваться знаниями или нет, рискнуть своим будущим или оставить дорогих тебе людей в заточении.
Фелис потрепал-таки Зила за плечо. В кошачьих глазах блеснула влага.
– Ты все верно сделал. Мы с твоим отцом гордимся тобой. Траст и Ларисса – хорошие чистяки, лучшие из тех, кого я знал. Жаль, что все так получилось. Впрочем, это неважно. Главное – ты с нами, а не с ними. Пойдем, самоходка ждет нас. Скоро мы обретем Главный Активатор. Но для этого нам нужно добраться до Поля Отцов, не угодив под огонь чистяков.
Телега, обшитая клепаными листами металла, то есть самоходка, была спрятана за высоким кустарником. Отворив дверцы, генерал Барес и учитель Фелис уселись на деревянные скамьи. Хэби и Шершень занялись разведением огня в печи, что располагалась в передней части самоходки, а Шацу присоединил кожаную кишку к кранику котла рядом с печью. Стоило рептилусу отвернуть краник – из кишки полилась теплая вода, чтобы Зил мог смыть с себя миазмы городской канализации.
– Обязательно надо было искупаться в дерьме, чтобы понять, кто ты и с кем ты? – спросил Шацу, наблюдая за тем, как с лешего стекают грязные струи.
– Да.
Из трубы над печью потянулись к небу черные клубы дыма.
Глава 14
Поле отцов
Дрожа от напряжения, двумя руками со вздувшимися венами Сыч обхватил мощные челюсти ящера, залегшего в густом колючем кустарнике рядом с ним. Бока зверюги резко вздымались и опадали. Бешеный галоп по выжженной солнцем пустоши и прогулка по минному полю изрядно измотали зога. Он был едва жив: его брюхо и хвост посекло осколками хлопков, оторвало оба пальца на левой передней лапе, один глаз заплыл и почти не видел, а загноившаяся рана на груди не зарастала – в прорехе кожи и мяса белело ребро.
Сычу даже жалко стало зверюгу. Жалость… Это чувство было новым для него, доселе неизведанным, и оно жутко не понравилось следопыту. Ну да все равно нельзя позволить зогу всхрапнуть или застонать. Ни за что нельзя!..
Живот файера раздуло так, что руке было уже больно: пережало кровеносные сосуды, сдавило мышцы. Но стравливать лишнее Сыч огнедышащему запретил.
Потому что тогда их присутствие будет раскрыто.
Нет, Сыч вовсе не опасался выдать себя. Схватка с теми, кто, разводя пары в котле, суетился у самоходки, закончилась бы, не успев начаться, потому что у него же есть Кара, его верная подруга, его прекрасная боевая секира. Пока она с ним заодно – Сыч непобедим. Но тот, кто рыскал за ним все это время, чье смрадное дыхание, забивающее вонь озера-отстойника, он постоянно ощущал затылком… Это существо звало себя Мстителем, и Сычу очень
