– Чего молчишь, предатель? – блондинка остановилась неподалеку от Зила. – Что происходит?! Что ты затеял?! Куда завел нас?!
Громыхнуло. Разтроившись над подсолнухами, молния ударила в землю. Эдак электричество заставит выкопаться всех зараженных наноботами мертвецов, которых в могильнике несколько тысяч!.. С хрустом леший сломал указательный палец мертвяка, впившийся ему в лодыжку. Затем – средний. Ну а дальше дело пошло бодрей, до полного освобождения ноги из захвата.
Сразу десяток молний осветили долину. Вскрикнув, Ларисса зажала себе рот ладонью. Траст заслонил ее собой.
Мертвецы восстали.
Электричество оживило наноботов, а уж те заставили дохлятину выбраться из котлованов и двинуть на поиски живой плоти, чтобы уничтожить ее без жалости и без сомнений, не испытывая ни удовольствия, ни раскаяния. Только чистокровному такое в голову могло прийти – использовать своих погибших, чтобы те воевали даже после смерти.
За девятьсот лет мертвецы – а мертвецов было много, очень много – так и не сгнили, их мясом побрезговали черви, их кости не рассыпались в труху. Мало того, отлично сохранилась даже их одежда: травяного цвета «химза» и прочие защитные костюмы – оранжевые, желтые и белые, облепленные грязью. На головах у одних мертвяков были шлемы с прозрачными забралами, у других – изолирующие противогазы и противогазы попроще, с лопнувшими резиновыми трубками. Лица некоторых прикрывали марлевые повязки.
Погибшие от лучевой болезни мертвецы в движении были неотличимы от живых. А вот те, кто погиб от травм, хромали, подволакивая ноги, спешили к чистокровным на четвереньках, а кое-кто и полз, извиваясь точно змея. Были такие, кто сильно накренился, у кого-то в животе или груди зияла внушительная дыра, не хватало руки, половины черепа, а то и вовсе не было головы.
Ларисса завизжала. Пока Зил вертел головой, оценивая угрозу, а Траст надувал щеки, корча из себя героя, ее схватил подкравшийся сзади мертвец, на котором еще сохранились обрывки армейского камуфляжа. Из разодранного живота ходячего трупа свисали гроздья кишок.
Ларисса дернулась вперед, и только это спасло ее – чуть бы замешкалась, и зубы мертвеца впились бы в ее шею и прокусили артерию.
– Про-о-очь!!! Зашибу-у-у!!! – отстранив блондинку, прямо в ощеренную рожу дохляка рявкнул увалень Траст. – Пошел вон! Пошли во-о-он все-е-е-э!!!
Пока рыжий напрягал глотку, Зил вступил в схватку.
Первого мертвеца – у того не хватало нижней челюсти – он хорошенько двинул пяткой в грудь, аж ребра треснули. Мертвяка отбросило меры на три и уронило в подсолнухи. Следующую дохлятину – писаную красавицу, вообще без рук – леший удачно подсек. Существо, бывшее при жизни женщиной, рухнуло на землю и принялось извиваться, пытаясь встать.
Грохотал гром, одна за другой вспыхивали молнии, из разверзшейся раны небес лило пуще прежнего. Зил раздавал удары направо и налево, не забывая про тыл и тех, кто прет в лоб. Да только все это была напрасная суета и бесполезная трата сил. Слишком много мертвецов восстало. Слишком много!.. Можно сколько угодно ломать им кости и отрывать головы, они все равно продолжат атаковать, как ни в чем не бывало. Как можно причинить вред тому, кто уже мертв? Даже части тел дохляков вполне автономны и могут самостоятельно напасть на человека. Батя Лих, помнится, в фарш топором изрубил мертвеца, напавшего на маленького Зила. Он умаялся отсекать куски, а потом жечь их. Хотелось, конечно, повторить его подвиг, но вот беда – у лешего нет топора. Ножа завалящего – и того нет. Да и костер нынче не развести, под таким-то ливнем.
Но разве это повод опустить руки и сдаться?
Нет!
Пусть ноют от напряжения мышцы, слепят молнии, и дождь заливается в рот. Пусть каждый последующий удар дается тяжелее предыдущего. Пусть!..
Зил оттолкнул от себя останки старухи, и сразу на него навалился кто-то тяжелый и отвратительно смердящий. Хекнув, Зил швырнул погань через бедро – ох и шмякнулась туша! От удара об землю кожа мертвеца лопнула, из-под нее брызнуло…
Кричали Хэби и Шершень, звали на помощь, будто кто-то мог их спасти. Обреченно порыкивал тайгер. Зил не видел полукровок за плотной пеленой дождя, но и так было понятно, что им приходилось нелегко, что они вот-вот замолчат навек. И вроде радоваться надо, что тремя врагами рода человеческого скоро станет меньше, но лешему было не до того. Удар ногой. И рукой. И еще!.. Он бил страшно, сильно, жестко. Мертвецы падали один за другим. Падали – и тут же поднимались, и шли на Зила, мешая друг дружке, толкаясь, загораживая дорогу тем, кто спешил следом. А тем временем, раскрываясь, земля без устали являла все новые и новые полчища мертвецов!..
И если Зил манил мертвяков, точно они – рой пчел, а он – единственный цветок посреди выгоревшего луговника, то от рыжего здоровяка и Лариссы, спрятавшейся у него за спиной, мертвецы аж шарахнулись. Неужели угрозы Траста напугали мертвечину? Громкие звуки на них так влияют?!
Лешего окружили, терять ему было нечего, поэтому он заорал на дохлятину:
– Заройтесь в землю, уроды! Чтоб я вас больше не видел!!!
Увы, его вежливые просьбы остались без внимания. Неподалеку молния впилась в землю – и мертвяки, заметно оживившись, вдвое быстрее заковыляли к Зилу.
Может, дело в самих словах? Как там Траст кричал?..
