посмотреть, как горит. А я?..
Распахнув от ужаса глаза, я снова рывком села на кровати.
— И что я натворила на балу?!
Янтарь отвел взгляд.
— На балу — ничего. Я вовремя тебя увел.
Ни формулировка, ни опущенные ресницы меня не воодушевили. Разрозненные картинки в голове закрутились с новой силой, постепенно обретая более четкие очертания. Эхом отдалось обеспокоенное: «Что у тебя с глазами?», неожиданно ярко вспомнилось странное, томящее ощущение, когда сильные пальцы вздернули мой подбородок. Так, словно это было прямо сейчас. Я тряхнула головой, отгоняя наваждение, но вместе с ним разлетелись и только-только начавшие складываться в логическую последовательность воспоминания.
— А потом? — обеспокоенно спросила я. — Когда увел?
Огневик нервно побарабанил пальцами по одеялу, коротко выдохнул, словно перед прыжком в ледяную воду, и вскинул голову. Он даже открыл рот, собираясь что-то сказать, но замешкался. А спустя мгновение эти слова уже не понадобились, так как ни с того ни с сего проснулась непонятно где доселе бродившая память, подкинув пару пока еще никак не связанных друг с другом, но весьма живописных картинок-воспоминаний. И таких ярких и насыщенно- полноценных, что я снова словно заново ощутила эти прикосновения и эти поцелуи.
У меня кровь прилила к щекам, а воздуха начало резко не хватать. В янтарных глазах отразился мой ужас и его собственное отчаяние.
— Прости, — почти прошептал он. — Прости меня. Я не должен был… Знаю, что не должен. Я пытался сопротивляться, но не смог… справиться с собой.
«Прекрати. Ты этого не хочешь», — гулко отзвенело в голове.
Слов не находилось. Я сидела, с трудом находя воздух для дыхания, и смотрела широко открытыми глазами на мужа, который совершенно внезапно из фиктивного превратился в настоящего по моей собственной инициативе, пусть и под воздействием наркотика.
Не дождавшись какой-либо реакции с моей стороны, Янтарь окончательно помрачнел и поник, а затем вдруг поднялся.
— Лекарь советовал тебе сегодня не вставать с постели. У «Поцелуя демона» иногда бывают неприятные последствия. Так что отдыхай, тебя никто не побеспокоит. Я буду рядом. — Он кивнул на дверь гостиной, а затем вдруг добавил: — Или Тая, если…
«…Если ты не захочешь меня видеть», — догадалась я, хоть огневик и не договорил.
— Подожди, — вдруг вырвалось у меня, когда он взялся за ручку двери.
Янтарь обернулся, поднимая на меня какой-то даже обреченный взгляд, а я не могла сообразить, почему остановила его. Боль настойчиво сверлила виски, не давая сосредоточиться.
— Я… я… — нужные слова никак не желали посетить гудящую голову, несмотря на то, что я очень остро ощущала — надо что-то сказать.
— Ты ни о чем таком никогда и не думала, это все наркотик, — невыразительно и безразлично подсказал огневик.
— Да! То есть… нет, я не это хотела… — Что я хотела, сформулировать не получилось, поэтому я беспомощно спросила первое пришедшее в голову, только для того, чтобы задержать его. — Кто мог это сделать?
Янтарь передернул плечами.
— Практически кто угодно. Наркотик — не яд, поэтому маги и пропустили его. Кто-то из присутствующих в зале, так как он оказался только в твоем бокале. Если станет что-то известно, я обязательно сообщу.
— Спасибо, — пробормотала я, опуская глаза и судорожно соображая, что еще у него спросить.
Но не успела. Дверь щелкнула, закрываясь, я вскинула голову и обнаружила, что осталась в комнате одна.
Тяжело вздохнув, сползла вниз, сжимаясь в комок и накрываясь одеялом с головой, как улитка, прячущаяся в раковине. Колокольный перезвон в голове постепенно стихал. Вот только ему на смену возвращалась память.
Возможно, в этим виноват «Поцелуй», но эти воспоминания были совершенно не похожи на обычные. Они передавали мельчайшие детали, каждый нюанс моих собственных ощущений. Я заново проживала этот вечер, глядя на него словно немного со стороны. И, кажется, начинала понимать, почему люди тянутся к этому наркотику, несмотря на не самые приятные последствия.
Ощущение свободы, безграничной свободы говорить и делать, что вздумается. Такере пьянящее, такое волнующее, кружащее голову. Заставляющее действовать так, как считаешь нужным, без оглядки на условности.
Воспоминания накатывали волнами, расцветая все новыми деталями, и в какое-то мгновение я вдруг поняла, что это было… волшебно. Вчера не было ни секунды, когда я бы сожалела о содеянном. Ни до, ни во время, ни после, засыпая в объятиях Янтаря. Сколько нежности было в поцелуях и прикосновениях, сколько с трудом сдерживаемой страсти во взгляде. Я тонула в них, я искренне наслаждалась ими…
И сколько отчаяния, когда он увидел сегодня мой страх.
Я всегда думала только о себе и о своих чувствах и ни разу не пыталась действительно понять, что думает и чувствует Янтарь. А если все происходящее в последнее время — это не просто внезапно проснувшаяся совесть, или жалость, или взыгравшее чувство долга? А если… я ему нравлюсь?
