— Сколько эметов? — нахмурилась Катерина. — Байрон их удержит?
Ллевелис снова наклонился к местному биноклю и несколько минут неотрывно в него смотрел. Злата решила воспользоваться возможностью и выяснить, что происходит.
— Кэт, что…
— Златослава, — Катерина посмотрела на нее так, словно только что вспомнила о ее существовании, — тебе нельзя здесь быть. Иди к детям. Я разберусь тут сама.
Возмущению Златы не было предела:
— Что? Ты что, думаешь, я доверю тебе еще хоть что-то решать?
Катька отсылает ее как дите при взрослом разговоре, чтобы не путалась под ногами?!
Но Ллевелис наконец оторвавшийся от «бинокля», прервал зарождающийся спор:
— Я насчитал девять каменных эметов в авангарде, за ними милингоны, думаю, не менее тридцати-сорока особей и в арьергарде — шесть гьярперов.
Кэт витиевато выругалась. Каменные эметы — это уже плохо. Главная проблема в их уничтожении состоит в том, что мечом или стрелами их не взять. Магия на них тоже не особо действует. А разрушить их по-другому — тоже трудно. Ты его, к примеру, разбиваешь, а он снова собирается воедино из кучи камней. Единственный верный способ от них избавится — это заморозить. Но даже на заморозку одного такого каменного великана уйдет много времени и сил. А их там девять!
Ладно, допустим, с ними разобрались. Но остаются милингоны и гьярперы. Первые — это муравьи ростом с человека, полностью бронированные и очень быстрые. Наемные убийцы, которые работают за низкую плату, из любви к ремеслу. Десяток этих тварей заменит небольшую армию. Как сражаться с тремя-четырьмя десятками? Особенно когда позади плетутся гьярперы — вечно голодные растения-мясоеды, по структуре похожие на большое количество переплетенных между собой лиан. У них нет глаз, ушей, носа и даже мозгов. Ими движет только постоянный голод. А приближение будущего обеда эти «лютики» чуют по вибрациям в земле. Гьярперы медленно передвигаются, однако благодаря лианам атакуют стремительно. При нападении лиана удушает жертву и втягивает внутрь создания, где тело переваривается.
— Здесь оборону держать нельзя, нужно срочно сваливать в Венцеславу, — высказалась она наконец.
— А то я не знаю, — фыркнул Ллевелис. — Я уже думал над тем, как всех отсюда безопасно вывести.
— Вариантов немного, — пожала плечами Катерина. — Реальнее всего уводить их через портал.
— Я не смогу отсюда его построить, — покачал головой Ллевелис. — Я не знаю, где это место, и у меня просто не хватит сил так долго удерживать портал открытым, чтобы пройти смогли все дети.
— О чем вы… — решила напомнить о своем существовании Злата, но Катерина сделала невероятную вещь — приказала:
— Сядь и молчи.
И Златослава в точности выполнила этот приказ. Она не хотела! Но тело само подчинилось. Сказать, что это стало для нее шоком, все равно что ничего не сказать.
— Не используй на ней «голос» так часто, — нахмурился Ллевелис.
— В данной ситуации это наилучшее решение, — рассудительно ответила чародейка и внесла еще одно вполне разумное предложение: — Используй дауров для создания наведенного портала.
— Для этого нужно известить их о том, что этот портал мне нужен, — покачал головой Ллевелис.
— Отправь к ним эльфа, — послышался от порога ровный голос Байрона.
— Разумно, — согласился полудемон, немного поразмыслив.
— Тебя уже отпустило? — оживилась Кэт.
— Нет, — едва успел пискнуть Байрон, прежде чем сорвался и живо побежал вниз.
Его проводили три сочувственных взгляда и один недоуменный.
— Нашел время, — укоризненно покачал головой Ллевелис.
— Вообще, Байрон не виноват, — вступилась за любовника Кэт. — Когда меня со Златославой прихватило, я попыталась нас вылечить. И не знаю, чего там намешала эта парочка, но нейтрализовать действие этой гадости у меня не вышло. Так что радуйся, что на тебя не подействовало.
Злата хотела бы сказать, что все это напоминает дикий бред, но как ни старалась — не могла ослушаться приказа Катерины. Ллевелис стоял и думал о своем. Кэт выжидающе смотрела на него.
Наконец полудемон заметил пристальное внимание к своей персоне и спросил:
— Что?
— Ты эльфа отправлять собираешься? — надменно спросила чародейка.
Ллевелису опять захотелось с досады хлопнуть себя по лбу. Но, решив не ронять свое достоинство, он ограничился тем, что сказал:
