Но следующий удар оказался слишком болезненным, чтобы я могла его просто стерпеть.
Мартин заговорил об отъезде неожиданно. Притом сделал это ранним утром, когда я была наиболее уязвима и плохо соображала. Я даже не сразу поняла, кому именно нужно уехать из столицы.
— Ты хочешь взять отпуск? — уточнила я, впервые услышав предложение переехать в родовое имение Шефнеров.
— Хотел бы, но вряд ли это возможно, — вздохнул менталист. — Так что тебе придется ехать без меня.
— Мне придется ехать? — повторила изумленно. — Зачем?
— Столичная жизнь вредна для женщины в положении. Особенно с таким хрупким здоровьем, как у тебя. Доктор говорит, что тебе нужен покой и свежий воздух. У нас в имении спокойно и красиво, особенно весной.
— Что я там буду делать сейчас?! Сугробами любоваться?
— Поправлять здоровье, — терпеливо сказал Мартин. — Отдыхать, высыпаться.
— Если тебя не будет рядом, у меня снова могут начаться кошмары, — попыталась возразить.
— С тобой поедет моя тетя.
Я хлопнула рукой по столу и резко встала.
— Нет. Никакой тетушки и никакой поездки.
Не стоило так вскакивать. В пояснице закололо. Я схватилась за спинку стула и тихо охнула. Мартин тут же оказался рядом. Не слишком вежливо отодвинув супруга, поковыляла в спальню, придерживая себя за поясницу. Да что это такое! Всего-то середина второго триместра, а я уже разваливаюсь на части. И где все прелести ожидания ребенка и внутреннее умиротворение, которое мне обещали? Единственное счастье, что тошнить перестало.
— Тебе не нужно ехать прямо сейчас. Просто я хочу, чтобы ты подумала над этим вариантом.
— Мартин, я отлично могу дышать свежим воздухом в городском парке.
— Чтобы стать отличной мишенью для любого заговорщика? — скривился менталист. — София, в столице складывается не очень хорошая ситуация. Ты можешь пострадать.
Я вспомнила о взрыве в опере и поежилась. Виновными назначили «белых ястребов», которых почти полностью уничтожили летом. Как оказалась, не полностью. Потом была еще одна попытка провести теракт, уже во дворце, но в этот раз преступников поймали на этапе подготовки. Да и Рихтер прислал в Брейг «подарочки», поймав нескольких «ястребов», пытавшихся сбежать из Грейдора, и разворошив их гнезда. В отдыхе маг департамента полиции знал толк.
— Все же улеглось?..
— Временно. Софи, я не могу открыть тебе все детали, но если ты будешь как можно дальше от этого, мне будет спокойнее. Обещай подумать, прошу.
Я честно старалась примерить на себя деревенский образ жизни. Но какие бы пасторальные картинки ни рисовало мое воображение, на всех них я была одна. Без Мартина. Даже если я уеду позже, мы все равно разлучимся с ним на несколько месяцев. Да и потом — вдруг он решит, что ребенка тоже лучше растить и воспитывать подальше от бурной столичной жизни?
Если бы я не была уверена в любви мужа, которую тот никогда не стыдился демонстрировать, решила бы, что он ко мне охладел. Мужья, которые отсылали жен прочь, чтобы те не мешали наслаждаться свободой, нередкое явление среди столичной знати.
Я понимала, что Мартином двигали совсем другие мотивы, и все же не могла смириться с расставанием. Не могла и не хотела, пытаясь найти для супруга тысячу доводов против отъезда. Убеждала, просила, обижалась. Обещала, что буду безвылазно сидеть дома, искренне в это веря.
Все, что мне удалось добиться, — это два месяца отсрочки. И призрачную надежду, что к моменту родов муж сможет вырваться из Брейга и приехать.
— Почему ты так боишься? — спрашивал Мартин, пытаясь поймать мой взгляд в полутьме спальни. Не получив ответа, продолжил: — Это временно, и смена обстановки пойдет тебе на пользу.
— Я только привыкла к жизни с тобой, а теперь хочешь, чтобы я снова училась жить без тебя? — Обида прорывалась против моей воли.
— Не хочу. Но я обязан думать не только о своих эгоистичных желаниях.
В его словах мне послышался скрытый упрек в мою сторону. Неужели я так и выглядела в его глазах — бездумной эгоисткой? Потянулась к мужу, коснулась губами ключиц, шеи, зарылась пальцами в жесткие волосы, склоняя его голову к себе, и прошептала:
— Пусть будет по-твоему. Ты победил.
— Это не та победа, которая меня радует. Мы еще не расстались, а я уже скучаю. И я не смогу увидеть, как ты меняешься.
— Вот уж о чем я не буду переживать, — проворчала.
Ладонь мужа легла на мой живот.
— А ты знаешь, я уже его чувствую. Ребенка.
Я замерла.
