— Какое нам дело до роанца? — вскинул голову до этого молчавший барон Делги.
— Об этом спросите Шефнера. Когда вернетесь в Брейг. Только не советую вам слишком ему доверять, — хмыкнул Рихтер. — А теперь, может, кто- нибудь проводит меня до машины?
Мне нравилось управлять големами. Отступали навязчивые мысли, исчезали все чувства, когда я присоединяла свой разум к ментальному слепку голема. Другим артефакторам приходилось прибегать к помощи менталистов, а я делала это напрямую, через карту — плату с нанесенными на нее чарами, полностью повторяющими те, что пронизывали плоть големов. Ладонь сверху — и вот я уже в огромном и лишь на первый взгляд неуклюжем теле. Мне нравилось это ощущение силы и неуязвимости.
Наша задача сегодня — вывести из строя артиллерию противника. За несколько боевых операций у нас было уничтожено три голема, урон противника — в разы больше. Людей старалась не убивать, хотя в пылу боя не всегда можно отследить, не задела ли я кого или ранила осколками. Главное — не смотреть по сторонам, сконцентрировавшись на пушках и тяжелых бронированных машинах алертийцев. Потому что едва стоило разорвать связь с големом, как воспоминания об увиденном тут же всплывали в памяти и возвращались чувства. Ужаса, отвращения, вины.
Я не была предназначена для войны. Не могла смириться с ней, не могла стать равнодушной. И не могла уйти, оставив свой полк, своих артефакторов. Людей, чья жизнь зависела от того, насколько эффективна буду я. Но это должна была быть последняя битва. Чем бы все ни закончилось, я уеду, вернусь к Генриху. А там… Мне не хотелось думать, что будет дальше. Может быть, доберусь до Рихтера. Или все же встречусь с Мартином. Хотя в последнее время казалось, что легче умереть, чем вернуть свою жизнь обратно, в привычное русло.
Тот голем, чьим телом мне пришлось управлять в этот раз, не мог слышать. Я сама вырубила чары, отвечающие за его слух, чтобы не терять контакта с настоящей реальностью, в которой я сидела в железном кузове машины. Но вибрации и дрожь голем чувствовал. И в воздухе было что-то такое… непривычное. Я запрокинула его голову.
В небе летели геликоптеры. Те самые, которые я когда-то видела в секретных ангарах военного министерства. Один, два, три… Они появлялись на стороне противника будто из ниоткуда. От одного отделилась ракета и, оставляя дымный след, устремилась к земле. А затем словно огненный цветок расцвел там, где только что ехал пугающе массивный бронированный механизм алертийцев. Затем еще один и еще…
Внезапно подлетевший наиболее близко к земле геликоптер дернулся и, заваливаясь на бок, рухнул на холм. Дрожь земли я почувствовала с почти километрового расстояния. Голем, получивший несколько пуль, едва не забрался на соседний холм. Поодаль, справа, группа людей суетилась около машины с установленной на ней гаубицей. Далеко. Будь я в человеческом теле, разглядела бы только орудие. А может, даже и его не увидела бы — судя по странному дрожащему куполу вокруг, артиллерию прикрывали ментальные маги. Только против големов это было бесполезно — они не люди.
Добраться до гаубицы было непросто. Пули и осколки от снарядов боли хоть и не причиняли, но застревали в псевдоплоти и затрудняли движение. К тому времени, когда я оказалась рядом с алертийскими алхимиками, стало понятно, что мое «тело» долго не «проживет».
Рывок. Я отшвырнула неловко попавшегося под руку солдата и, игнорируя плавящий плоть огонь одного из магов, дотянулась до орудийного ствола. Ладони голема внезапно обожгло. Тц! И здесь магия, притом какая-то странная. Псевдоплоть начала разрушаться только от соприкосновения с металлом. Единственное, что успела, — это буквально вырвать орудие из креплений станины и отбросить куда-то в сторону. Вряд ли я сильно его деформирую, но по вертолетам палить больше не будут. Не из этой игрушки точно.
Выбраться не успела. Удар, пришедшийся в бок, повредил вживленные чары, и меня выдернуло обратно в реальность. К счастью, перед тем как окончательно отключиться, я успела увидеть рядом еще один ГЛМ-12, которым управлял Вальтер, тридцатилетний смешливый артефактор, вечно травивший неприличные шутки. Он сможет вытащить моего голема и вернуть для починки.
Открыла глаза. Уже по-настоящему. И только сейчас поняла, что нахожусь не одна. Прислонившись к брезенту, на меня в упор смотрел Джисфрид Грохенбау. Это было так неожиданно, что я несколько раз моргнула. Он-то что тут делает?
— Пора домой, София, — сказал Джис. — Все закончилось. Для вас, по крайней мере.
— Правда? — Вопрос прозвучал более жалко, чем я рассчитывала.
Опустила голову на колени, сгорбившись. Домой… В последнее время мне стало казаться, что и дома-то у меня нет. Не называть же им особняк деда, давно уже пустующий?
— В Брейг я не поеду. Вернусь к Генриху.
— Босс намеревался перевезти его в столицу, когда все успокоится. Так что лучше позвонить вашему мужу, прежде чем рваться куда-либо, фрау. Вы ведь… Наверное, я тороплюсь. С Рихтером все в порядке. Он жив и здоров.
— Да, он приснился мне некоторое время назад, — вяло ответила я.
Ненавижу чувствовать себя обманутой. А именно это я ощутила, когда узнала, что Мартин не собирался причинять алхимику вред и арест был просто мистификацией для Тренка. Разумеется, оправдания были у обоих — Рихтера не сразу ввели в курс задуманного, а Мартин… Мартин — это Мартин. Он
