– Развилка на вершине, в виде трезубца.
Мы полчаса нарезали круги по холму, но Кубин не мог определиться с местом, где находился вход в схрон. Весь холм зарос одинаковыми соснами со стволами толщиной в две пяди. Все они высоченные, кроны далеко и не просматриваются. Дед Матвей обошел очередную сосну и пожал плечами:
– Нет, не эта. Тут все ровные, как мачты.
Стали повторно обходить холм и, задрав головы вверх, рассматривали кроны.
– Вот, наверху что-то похожее.
– Нет, эта слишком близко к вершине холма, та должна стоять у подножия.
Я поднялся на вершину, благо что холм был небольшой, и стал вглядываться в макушки деревьев. Потом спустился по откосу левее и, хмыкнув, решительно показал на одну из сосен:
– Вот она.
– Ты уверен?
– Да.
Я прошел от сосны несколько шагов и показал перед собой:
– Где-то здесь.
– Ты так уверенно показываешь, – удивился дед Матвей, – как будто сам схрон закладывал.
– Сам мне про него рассказывал. Вы ведь его на восток от Китежа закладывали? Вот, определившись по сторонам света, я нашел сосну, глянь, наверху что-то похожее на трезубец.
– Погоди, а как ты стороны света определил?
Я объяснил. Кубин хмыкнул и, потыкав через мох грунт, удовлетворенно кивнул:
– Вот и вход.
Быстро расчистили от мха и лесного мусора проем люка. На вид все было трухляво. Я постучал по доскам – крепкие.
– Дай топор.
Поддев топором край двери и навалившись на него, с трудом подняли и сдвинули дверь в сторону. Толщина ее впечатлила – три вершка мореного дерева! Темный проем уже манил, не терпелось узнать, что с порохом и змеевиком.
– Будем остальных звать?
– Нет, Власыч, давай сами сначала посмотрим.
– Хорошо. Расположение простое – с одной хранится порох, с другой оружие. Куда сначала?
– К пороху, конечно.
– Значит, налево.
Входим в схрон. Он больше всего напоминает мощный блиндаж, только без амбразур. Темно, хоть глаз коли. Обрывая головами паутину, в темноте на ощупь находим бочки, осторожно снимаем одну из них и несем наружу.
При попытке сковырнуть пробку ломается вся крышка. Как и ожидалось, порох слежался. Кончиком ножа наскреб немного от монолита, затем, ссыпав в кусок коры, идем в сторону на испытание.
Зажег спичку – порох вспыхнул, оставив густой сизо-белый дым. Мы посмотрели друг на друга.
– Нормально, если перетереть и загранулировать заново.
– Посмотрим на остальное?
– Давай.
Во втором отделении лежали плотно уложенные тяжелые скатки. В темноте нащупали и вытащили один наружу. Развернули, точнее – срезали, так как слежавшиеся промасленные полосы ткани представляли как бы единое целое. После очистки перед нами предстала вполне приличного вида кольчуга.
– А ты говорил, что все поржавеет, – удовлетворенно произнес дед Матвей.
– Ладно, зовем остальных и выносим наружу. Эта скатка была сверху. А в каком состоянии нижние? И где твой змеевик?
– Не терпится глотнуть чего покрепче?
– Угу, напиться бы до невменяемого состояния. Шучу. Ладно, зовем рабочую силу.
После того как все, что было в схроне, вынесли наружу, стали осматривать и считать, что, сколько и в каком состоянии. Все бочки с порохом выглядели нормально. Осталось только увязать их и навьючить на лошадей. Стали разворачивать упаковки и скатки с оружием и бронью. Как я и ожидал – все, что было на самом низу, придется отчищать от ржавчины и чинить.
Кубин довольно потирал руки:
– Сабель – два с половиной десятка. Мечей – пять десятков. Кольчуг в хорошем состоянии – около сорока, там еще с десяток починки требует, это кузнецам работа. Сорок пять бочек с порохом и десяток с серой. Еще есть запас наконечников к рогатинам и стрелам. К стрелам в основном срезни, есть и
