Он стоял позади Бэллы Марковны на информационных системах, кивая с важным видом. Он бродил по залу на техмехе и что-то набирал в пластфоне. Он появлялся посреди занятия биохимом, чтобы посмотреть, как Хегай вводит их в ступор объяснением разных чудес природы. И когда они заходили в спортзал, он был уже тут как тут, с нарочитой скромностью сидел в уголке.
– Что это с ним? – отдуваясь, спросил Лех, когда Рома и Йен вытаскивали его из-под штанги после отказного подхода в жиме лёжа. Сегодня Ли не сделал разделения на профильников и доходяг, и, после того как Лех издал сдавленный писк и едва не сокрушил себе рёбра грифом, Юи милостиво ему кивнул.
– Наверное, проверка эта городская его подначила, – предположил Гриша, пытаясь приладить кистевые ремни. – Что-то им не понравилось, вот он и решил приглядеть, что да как.
– Ан нет, – Индра уселся на скамью после Леха, собираясь разминаться с чуть не убившим того весом. – Он только делает вид, что приглядывает, что да как. Посмотрите на него.
– В смысле? – Гриша удручённо рассматривал то, что ему удалось навертеть на руки.
Индра глубоко вдохнул, сделал высокий «мост» и широким хватом выполнил десяток плавных повторений без выключения локтей. Строгая форма, идеальная техника.
– В смысле, на самом деле он наблюдает за кем-то прицельно, – продолжил он без одышки, поставив штангу. – Но не хочет, чтобы это так выглядело.
– За кем? – простодушно спросил Лех, соизмеряя свои возможности с количеством блинов на грифе.
Индра пожал плечами и движением брови приказал Фариду принести ещё два по десять.
Ким прислушивался, одновременно пытаясь следить за стойкой Ерика, в поте лица осваивавшего присед. Он был готов спорить на десять километров трусцой, что знает, кто именно интересует Юи.
– Колени, Ерик! Не своди!
– Да кому это, к чёртовой бабушке, надо?! – разъярился Ерик, от души грохая штангу на упоры так, чтобы все в зале подскочили.
– Тебе надо, – непреклонно сказал Ким. – Ты хотел мяса нарастить? Тогда приседай. А будешь приседать с кривой техникой – даже твоя непредсказуемая генетика не спасёт: или спину сорвёшь, или…
– Слушай, Ким, – перебил Ерик, присаживаясь на силовую раму– Я тут думал насчёт генетики…
«Ой-ой-ой», – сказал себе Ким.
– …так вот, Бэлла и Хегай говорят, что геном человека непостижим, а синтетов-то вы выращиваете. Как?
В этом был весь дикарь: постоянно спрашивал про наиболее очевидные и каждому понятные законы мироздания. Правда, Ким начал замечать, что от таких вопросов некоторые законы мироздания перестают быть понятными и очевидными. Ерик брякнет – и думать забудет, а он мучайся. Вот, например, как с запасом прочности Города: Ким уже сам не был уверен, бесконечный он или нет, – особенно если вспомнить землетрясение, которым пугал Сенна, и потенциальные трупы горожан на солнышке.
– Ну какие-то участки постижимы, а какие-то нет, – неуверенно предположил он. – Она же длинная, спираль.
– Откуда тогда вы знаете, когда их растите, что получатся те способности…
– Ерик, приседай. Минута прошла уже, – от разговоров и размышлений о способностях Кима уже с души воротило. От размышлений – особенно. Единственная его способность была чудесным образом открыта псикодером всего несколько дней назад, и Ким по-прежнему было в ней как-то не уверен.
Единственная – если, конечно, не считать…
Взгляд Кима упал на ринг, где средняя группа сидела за досками для «камней» в перерыве между отработкой ударов. Где третьего дня его мозг в очередной раз самовольно «перешёл на приём» и узнал маленькие секреты какой-то большой шишки. Которой в результате Ким наговорил такого, что у него в файле теперь наверняка есть отметка «свихнутый неадекват».
А ведь умей он «читать» людей по собственному желанию, как бы это могло пригодиться…
Нет. Ничего такого нет. Он обычный, нормальный.
И всё-таки, если он осторожно – очень, очень осторожно – попробует… Просто попробует – ну так, ради интереса… Вряд ли случится что-то особенно страшное?
Можно потренироваться на Ерике. Хотя это как-то не по-товарищески. Его и так пощипывает совесть за то, что он без спросу влез дикарю в голову да ещё любовался там закатом. А с другими труднее: не станешь же молча сидеть и таращиться человеку в глаза, если в приятелях вы не ходите. И это сильно сужает круг возможных подопытных, фактически сжимает до точки.
А если совсем по-честному то он просто-напросто боится. Очень. До мурашек по спине. Когда в его голову лезет содержимое чужой, ощущения… мягко говоря, неприятные, но дело даже не в этом. Сам факт того, что это происходит – регулярно, настырно, безо всякого его на то согласия…
Что, если он выродок? Порченый товар? Почему иначе его, едва родив, поскорее выкинули, как прокисшее мисо? Наверное, знали про гнильцу в его
