— Весна пришла, Могучий. Не пора ли отправиться на заход солнца за Волшебным Сундуком? Сколько времени прошло с того дня, когда услыхал ты голос Неба? Белокурые урусы могут о Сундуке пронюхать, им ли дано владеть его магической силой? Придем и возьмем первыми — конница моя быстра, а сабли воинов отточены. Что держит тебя, шаман?
Приторный дым висел в воздухе, Алликас чувствовал, что дурман начал опутывать и его, мутить взор, нагонять блаженную вялость.
Саят долго сидел недвижимо, потом медленно взял изо рта трубку.
— Великий и Светлый, силен ты в бою, но не спеши в бой. Урусы уже давно проведали о Волшебном Сундуке и идут за ним. — Он криво усмехнулся. — Не дойдут, я постараюсь.
Зрачки шамана напоминали черные зияющие провалы.
— А знаешь ли, Великий и Светлый, что не только урусы проведали о нем? Северный морской народ оставил своих плавучих коней и отправился за Сундуком в земли урусов.
Алликас вспыхнул:
— За обладание Сундуком уже идет драка, а я сижу и тебя слушаю? Темнишь, шаман!
Саят выпустил сизый клуб дыма, принявший форму всадника с длинной саблей.
— Не спеши, Великий и Светлый! Плохо знаешь ты Саята, прозванного Могучим. Не обязательно ходить за Сундуком. И не северян-мореходов следует опасаться, а урусов светловолосых, ибо стоит за ними грозная сила. Иди, Алликас-хан, и будь покоен, ибо не менее тебя мечтаю я, Саят Могучий, о Волшебном Сундуке древних!
Чувствовал Саят что-то неясное в силе урусов. Многие его беспокоили, кого видел и осязал, наполнив разум священным дымом Индры; и вожак светловолосых, обладатель молодого меча Грома, и колдун их непонятный и темный, и особенно воин, носивший старый меч, оружие древних, клинок, освещенный волшебными изумрудами подземной страны Ко, меч Грома, помнивший седую старину и вековые страшные битвы. Пытался Саят запугать воина, когда в одиночестве пробирался он сквозь чащу-бурелом, да не робок тот оказался, не испугался крылатого посланца, и тогда предупредил его Саят — смерть ждет тебя, а ранее — гнев и козни нечисти лесной, небесной, болотной да подземной. Далеко, не сумел шаман достать его душу и выжечь ее сразу, дотла. Далеко. Да и меч Грома защитил бы. Но ничего, силен Саят, не зря прозвали его степняки Могучим, горько посетуют на судьбу свою злую урусы- ослушники.
Он хрипло рассмеялся, запрокинув голову и обнажив крепкие желтоватые зубы.
Хан взглянул в глаза шаману и медленно потянулся за его трубкой. Сабир с Фаткуллой сидели невдалеке, не издавая ни звука.
Костер догорал.
