«Никто».
Джереон не любил, когда о нем рассказывали. Да и как расскажешь о ветре, подувшем в твое окно, или о лунной дороге, ведущей в ночь? Зачем умножать слухи о сумасшествии сына маркграфа?
«Благородное искусство средневекового боя дарит вам славные традиции предков. Дает шанс ощутить себя настоящими мужчинами, храбрыми, не боящимися врагов, – это говорил нам Сергей Викторович, и мы слушали его с открытыми ртами. – Вы не враги, вы – друзья-соперники. Обхитри друга, обойди его защиту, а потом научи защищаться от своего удара, чтобы товарищ в следующий раз помог тебе».
Сергей Викторович был низенький, от силы метр шестьдесят ростом, щуплый, но как он преображался, когда брал в руки рапиру! Словно в нем просыпался миниатюрный лев. Его слова в моих воспоминаниях перекрывал хриплый голос скрывающегося во тьме Джереона: «Убей, или убьют тебя. Подари противнику пощаду, и он вернется, чтобы отомстить. Не оставляй ему шанс. Ты должен быть быстр и не раздумывать, когда надо нанести удар».
Я ударил, рассекая падающие льдинки и искры. Отступил. Принял защитную стойку. Новый удар, разя невидимого врага.
«Не размахивай мечом, как палкой. Бей тогда, когда уверен в том, что клинок достигнет цели».
Подаренный Илвой меч становился продолжением моих рук.
«Не забывай, что мечом можно не только рубить, но и колоть. Рубящий удар – сильный, но медленный. От него легко уклониться или парировать. Колющий – слабее, им не пробьешь доспехи. Зато укол, неожиданный и стремительный, не оставляет противнику шанса уклониться. Сколько есть способов атаки?»
«Восемь», – отвечал я.
«Сколько есть линий атаки?»
«Четыре».
«Покажи атаку по первой линии».
Я занимал стойку, поднимал созданный из лунного света меч и атаковал ускользающую тень.
«Нет! Правую ногу вперед. Увереннее! Не стой, как утка!»
Из темноты выползало щупальце и подталкивало мою ногу вперед. Сильно и в то же время осторожно, чтобы не задеть острыми коготками.
Отец был доволен, видя, каких результатов я достиг в фехтовании. Но Манфрид хмурился, не узнавая приемов, которым он меня обучал.
Атака по первой линии, по второй. Защита. Я отступил и замер в боевой стойке. На этот раз меч опущен под углом к земле. Ветер ронял льдинки на клинок. Мне казалось, что сталь едва заметно светилась холодным светом, словно капля заключенной в ней магии вырвалась на свободу.
«Умение «Владение мечом» достигло четвертого уровня. Ваша сила выросла до восьми единиц. Ваша ловкость достигла десяти единиц. Интеллект повышен до семи единиц».
Как? Что повысило уровень – тренировка или воспоминания, которые я выудил из памяти?
Я подмигнул пугалу и вошел в дом. Теперь мне не пришлось присматриваться, чтобы увидеть тень – она сидела на прежнем месте. Мрак собирался в обретшую очертания фигуру: скрюченные лапы с длинными, как у скелета летучей мыши, пальцами, изогнутый нос-хобот, над ним красные глаза – тень с испугом сжалась, наблюдая за моим приближением.
Они всегда ждут, что прольется свежая кровь.
Я ударил мечом, быстро и наверняка, не оставляя тени шанса спастись. Два клочка мрака растворились в воздухе, красные точки глаз погасли.
– Вот так, – сказал я и вышел под серый свет дня. Хорошо бы сейчас выпить горячего вина, как той ночью с цвергом Альфригом. Но сейчас я не думаю, что он был мне другом.
«Не доверяй нелюдям. Они обманут и используют тебя в своих целях», – говорил Джереон.
«Не верить даже тебе?» – удивлялся я.
«Мне – тем более».
Его смех звучал, как скатывающиеся с горы камешки.
«Впрочем, людям не доверяй еще больше».
– Выходи, – сказал я, не пряча меч в ножны. – Сколько можно вот так стоять?
Черная фигура выскользнула из-за угла дома. Вот подошел и сел к костру. Ворон сорвался с головы пугала и, шумно хлопая крыльями, опустился на его плечо.
– Приветствую, скиталец, с мечом ты управляешься настолько хорошо, что разрубить упавшее на острие перо тебе не сложно. Я впечатлен.
Словно вторя его словам, Хугин вытащил из крыла перо, и оно, кружась, упало в костер. Вот вынул из сумки на поясе кусок мяса, насадил на ветку и поднял над огнем. Я сосредоточился, и виртуал Вота распался на элементарные фигуры. Спустя несколько мгновений объемная модель собралась воедино – было трудно повторять этот трюк так часто. Но времени хватило, чтобы почувствовать произошедшее в его прошлом, увидеть уходящую в реальность цепочку следов.
