Книжник снял из арбалета одну особь, другую, уже понимая, что силы неравны и скоро Хутор захлестнет уже непреодолимая масса врагов. Еще раньше закончатся арбалетные болты или сядет аккумулятор самовзвода, и тогда придется биться подобранным трофейным карабином – пока враг просто не завалит их трупами или не вонзит штык в спину.
Рядом с Зигфридом отчаянно дрался Инженер, используя не только руки, но и встроенные манипуляторы, в которых сжимал ножи, схваченные прямо со стола, где он только что пировал с Крынкой. Сам Крынка был здесь же и орудовал совершенно экзотическим оружием – огромными, зверского вида вилами, на которые с необычайной для своей массы ловкостью и силой лихо насаживал врага. С той же стороны раздавались редкие хлопки штуцеров Назара и Степана, а серая масса продолжала переть в рукопашную, отчего-то не используя карабины по прямому назначению. Тогда же и мелькнула догадка, что эта серая масса просто не в состоянии догадаться открыть огонь без команды Погонщиков. Но скоро на заваленной агонизирующими телами стене появятся солдаты в черном – и тогда хватит одного залпа, чтобы покончить с сопротивлением маленького зеленого рая.
Однако раньше зловещих Погонщиков на «штурмовом мосту», сложенном из умирающих тел, появился совсем другой персонаж – идеально сложенный, огненноволосый и огненнобородый воин с боевым топором в руках и парой дробовиков, крест-накрест висевших у него за спиной.
– Ну что, не ждали меня?! – громом прозвучал его голос. – Я обещал вам устроить напоследок веселую жизнь – и я сдержу обещание!
Невольно обернувшись, Книжник увидел стоявшего за спиной Ведуна, из оружия имевшего лишь деревянный посох, который он сейчас держал опущенным к земле. Лицо его сохраняло неподвижность – но взгляд сверкал, будто зрелище боя пробудило в нем какие-то жизненные силы.
– Чего же ты смотришь?! – крикнул Книжник. – Ты же обещал помощь!
В ответ Ведун повел себя странно. Выронил посох, чуть склонил набок голову и развел руками – словно бы просил за что-то прощения.
И в тот же миг земля под ногами знакомо задрожала – только это были не отдельные толчки, это была настоящая тряска, от которой попадали с траву и нападавшие, и оборонявшиеся. Воздух наполнился неистовым скрежетом, переходящим в рев. Тряска становилась невыносимой, встать на ноги просто не представлялось возможным.
В какой-то момент Книжнику показалось, что наступил конец света – или еще какая напасть, разламывающая к чертям собачьим саму Землю. Хватило лишь сил прокричать:
– Что ты наделал, Ведун?! Что ты наделал?!
В отличие от всех остальных, Ведун не упал. Он продолжал стоять в своей странной позе, и теперь становилось ясно, что его жест – вовсе не извиняющийся, как могло показаться на первый взгляд. Он медленно поднимал руки, словно в его ладонях было что-то неимоверно тяжелое.
И тогда Книжник с изумлением ощутил, что поднимается сам – вместе с землей под собой, вместе с деревьями, вместе со всем Хутором! Тряска внезапно пропала, по ощущениям подъем стал медленнее, но дикий скрежет никуда не делся. В лицо ударило чередой вспышек – и игольчатая стена вместе с наколотыми на нее трупами Саранчи провалилась куда-то в бездну – правда, Топора на этой стене уже не было видно.
Взгляду открылся фантастический вид на город – с высоты многоэтажного дома, на которой непостижимым образом оказался сейчас весь Хутор со своими домами и зелеными зарослями.
Заметно качнуло. Ощутив под собой какой-то неприятное движение, Книжник откатился в сторону и с изумлением увидел, как лопнул дерн и по земле пробежала глубокая трещина. Затем изрядный кусок почвы медленно пополз к краю пропасти – и сорвался вниз в облаке пыли.
Глянув через край уцелевшего дерна, семинарист изумленно ахнул. Под поверхностью почвы на глубине около метра тускло отсвечивал металл. Сам край пропасти был острой металлической гранью со странными металлическими же «пеньками», в которых угадывались основания огромных игл, некогда составлявших «игольчатую стену».
Пейзаж за этой гранью медленно поворачивался в сопровождении скрежета и до боли знакомых звуков электрических и гидравлических сервоприводов.
– С ума сойти! – с изумлением произнес он, вытаращившись на Ведуна. – Это же… Нет, не может быть…
Семинарист все уже понял. Даже не понял – прочувствовал всем своим существом, – но все еще не мог поверить собственным глазам и ощущениям.
– Я даже не знал, что они сохранились… «Мастодонт»!
От Последней Войны сохранилось много свидетельств, в том числе и «живых» – таких, как многочисленные биороботы, живущие, к примеру, по всей постъядерной Москве. Но еще большее число свидетельств просто сгинуло со временем. А многие превратились в легенды, в которых правда смешалась с вымыслом, как в сказках про драконов. Так произошло и с «Мастодонтом» – редким типом боевых машин, которых не видел никто из ныне живущих, но про которые Книжник еще в детстве слышал всякие небылицы. Более-менее достоверные сведения он услышал во время экскурсии в кремлевский Арсенал, но и тогда описание чудовищной боевой машины прошлого показалось ему сказкой. Самым крупным из встреченных им боевых биороботов был «Титан» – транспортная машина размером с пятиэтажку. Но этот был еще крупнее – особенно учитывая возможность подыматься ввысь на мощных, как опоры башенных кранов, конечностях.
Командно-штабной биоробот типа «Мастодонт» должен был прикрывать наступавшую группировку ударных биороботов в любых условиях боя. Он выдерживал прямое попадание любых типов боеприпасов, включая тактический ядерный заряд, – для этого имел в своем арсенале мощнейший генератор
