других и командовать ими.
Они постигали страшную правду: слова, написанные не кровью, ничего не стоят. Будь это кровь шахидов или кровь тиранов – все равно. Но только те, кто готов платить за свои убеждения своей и чужой кровью, только те угодны Аллаху. Только тем он дарует победу.
Ему двадцать – и он сражается в Афганистане против американских харбиев. Сильный, с детства привыкший к лишениям, спящий всегда вполглаза, привычный к большим нагрузкам, в отличие от большинства муджахедов грамотный, он быстро становится амиром джамаата. В его джамаат дают оружие, которое есть далеко не у всех, – китайскую снайперскую винтовку калибра двенадцать и семь. Он с умом распоряжается новым оружием.
Ему двадцать один – и он уже командир засадной противовертолетной группы. И он действует в горной части провинции Кандагар. В его группе – двадцать гранатометчиков со специально переделанными гранатометами – их конструкция обеспечивает возможность стрельбы с большими углами возвышения.[73] Их задача – находясь в засаде на пути пролета вертолетов (обычно британских), в нужный момент одновременно сделать массированный залп из всех «РПГ» по маршруту движения вертолета. Если правильно выполнить залп и бить не по вертолету, а перед ним, разрывы двух десятков гранат разом создадут зону сплошного поражения и по эффективности сравнятся с зенитной ракетой. Еще они используют мины направленного действия – несколько металлических ведер или тазов с взрывчаткой, чаще всего вытопленной из снарядов, поверх большое количество рубленной на крупные куски арматуры и взрыватель, при подрыве основная масса осколков идет вертикально вверх на несколько десятков метров и может сильно повредить низколетящий или садящийся вертолет. Для добивания – у них есть пулемет «ДШК», который перевозят на ослах. И если при Советской армии «ДШК» в рядах моджахедов был довольно обычным делом-то сейчас, во времена НАТО наличие даже одного «ДШК» в зоне ответственности – уже ЧП. Но НАТО, несмотря на действия БПЛА и разведывательно-поисковых групп специального назначения, ничего не удается сделать с опасной, неуловимой, смертельно опасной для вертолетов группой. Тогда Искендер аль-Руси впервые попадает в хит-лист НАТО с пометкой: «идентифицировать личность не удалось. Особо опасен».
Ему двадцать два – и его отряд попадает в горах в засаду, организованную бойцами SBS – специальной лодочной службы, спецподразделения британского флота, подготовленного даже лучше, чем часть 22SAS. В отличие от SAS, которых в британской армии зовут «джедаями», «каякеры» не любят известности. Но они методичны, неприхотливы, легки на подъем, отлично подготовлены. У них свои следопыты, не купленные афганцы – и они методично, выставляя одну за одной засады в местах, где наиболее выгодно ставить засады на вертолеты, все-таки добиваются своего. В страшном ночном бою погибает половина джамаата, оставшейся половине удается отойти, бросив все тяжелое снаряжение. Но и британских спецназовцев потери, они не могут преследовать боевиков во враждебной горной местности. Они запрашивают поддержку, но им отвечают отказом. Потому, что существует мораторий на применение силы и очередные переговоры о примирении.
Так он попадает в госпиталь – и впервые его имя на устах верхушки исламского сопротивления. Все-таки три сбитых вертолета и неизвестное количество поврежденных – очень солидно.
Немного подлечившись, его, как наиболее отличившегося брата, отправляют в Сирию, организовывать сопротивление. Там у т’агута достаточно вертолетов и танков. У него не так много солдат, но много оружия, и за спинами оставшихся верными власти сирийцам стоят белые дьяволы. Именно они передают сирийцам данные спутниковой разведки и тайно поставляют оружие. Именно они в штабах разрабатывают планы, полные поистине дьявольской хитрости. Это бывшие его соотечественники. Русские. Но он больше не считает их своими. У него есть народ – это исламская умма. За нее он проливал кровь. За справедливость он борется.
Помимо моджахедов, в Сирии есть и немало других сил. Есть те, кто борется с тагутом, но не признает Аллаха. У них красные повязки на головах вместо зеленых, и им помогает Запад. Часть помощи удается перекупить или перехватить, но просто так они не помогают. Они неверные, но пока с ними придется мириться. Моллави Хасани говорил, что их врагов можно сравнить с песком, а исламскую умму – с камнем. Враги многочисленны, как песок, их намного больше, но стоит только чуть ослабить пальцы – и песок просочится через них, ничего не останется. А умма как камень – даже если бросить его, он останется камнем. Это потому, что они верят в Аллаха, а неверные – нет. Но это не значит, что надо сражаться со всеми разом. Сначала тагут, потом все остальные.
Есть еще рафидиты.[74] Они – худшие из живущих, как говорил моллави Хасани, и он, Искандер аль-Руси, хорошо понимает почему. Достаточно посмотреть на мавзолей, который они воздвигли аятолле Хомейни, – чем он отличается от тех дворцов, которые он строил в далеком Сочи? А ведь в Коране сказано, что Аллаху противно поклонение захоронениям. А рафидиты не просто поклоняются захоронениям – они поклоняются живым атоллам и мертвым – аятолле Хомейни, и тем самым придают Аллаху сотоварищей. И нет ничего удивительного в том, что рафидиты здесь сражаются на стороне тагута и против других мусульман.
Смерть им!
Зато есть и другие братья. С одним из них он подружился. Его зовут Хасан, и он из соседнего Ирака. Они рассказывают друг другу о своих странах и о том, какие несправедливости в них творятся. Искендер клянется, что после Сирии поможет своему другу освободить Ирак, а Хасан говорит, что готов сражаться на земле народа Искендера. Пусть даже старики в его племени говорят, что причинить вред руси – неблагодарность и большой грех.
В конце концов – Аллаху ведомо лучше.
Они ждали помощи от неверных, обещавших бомбить т’агута, и не дождались ее. А вместо этого часть из командиров Свободной Сирийской Армии,
