– Мы считаем вас уважаемыми людьми, господа. И только поэтому меня попросили переговорить с вами. Чтобы не было лишних проблем.
– Папрасили, да? А пачему тваи старшие нэ прышлы, да?
Сэммел представил себе эту сцену – мейджоры из Сити и с Уолл-стрит сидят за одним столом с русскими бандитами.
– Хватит, Мирза, – сказал пожилой, – нэ прышлы и нэ прышлы. Его прыслали, он гаварит.
– Пачему я должен с шестеркой разговаривать, э?
– Памалчи!
«Горячий» заткнулся, взялся за мясо.
– Твае дело, Алик! – сказал он с набитым мясом ртом. – Но я нэ сагласен.
Пожилой посмотрел на Сэммела.
– Тэбя папрасили, ти пришэл. Ти вапроси рэшаешь?
– В рамках бюджета. – Сэммел понял, что это может быть не понято правильно, и объяснил: – Мне выделены определенные деньги на то, чтобы уладить проблему. Если это будет стоить дороже, принимать решения сверх этого я не могу.
– А кто может, дарагой? Старшие тваи?
– Да, верно.
– И что ани нам дали?
– Я могу распоряжаться суммой в пределах пяти миллионов долларов ежемесячно. Распределение этих денег остается на мое усмотрение.
Бандиты опять замолкли.
– Кроме того, есть определенные контракты… скажем, на поставку продуктов питания, на месторождения – этими деньгами также можно маневрировать. Это еще два-три миллиона чистой прибыли в месяц. Два-три миллиона долларов.
– Слышь, чо он гонит? – спросил один из бандитов, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Они нас чо, за шестерок тут держат, э…
Сэммел заметил, что некоторые бандиты пусть и похожи на кавказцев, но отлично говорят по-русски, без акцента, а некоторые говорят с сильным акцентом – но тоже выглядят как кавказцы. Скорее всего, это было связано с тем, что одни давно жили вне Кавказа – это называется diaspora, а некоторые – приехали совсем недавно.
– С табой харашо гавно кушать, Самир, – сказал пожилой, – ти навсэгда напэрэд забегаишь.
– Не, он чо нас, за эти бабки купить собрался, не?
– Падажди. Ти меня паслушай, дарагой, – сказал пожилой, – вот ти видиш, ми тут сидим. Хлеб кюшаем, да-а-а-а… Ти видишь, как ми адэты. На каких мащинах ми эздим. Эсли надо, я тэбя в дом прыглашу, прыму как гость дарагой, да. Ти видишь, нас тут пят чэлавек сыдыт. Эта толька самие автаритетные луди здес. Эст ещо. И ти прэдлагаешь нам одын мылыон долларов на каждаго. В мэсяц. Ти скажи, нэужели ми сами нэ можем этат лимон паимэть са сваих дел, да…
– Да я в день столько имею, – сказал один.
Сэммел изобразил на лице непонимание – он и в самом деле не понимал, в чем дело. К ним приходят и говорят – вы будете получать по миллиону долларов в месяц, только чтобы ничего не делать. Ничего не надо делать – просто каждый месяц вам на счет будет падать миллион. Так в чем проблема? У них не было этого миллиона, им пришли и сказали, что он у них будет. При чем тут их дела и сколько они с них получают? От них же не требуется прекратить заниматься этими делами, в чем бы они ни заключались.
– Вам мало этих денег? – спросил Сэммел. – Это крупная сумма. Мы можем открыть для вас счета за границей. Никто не будет знать о них. От вас ничего не придется делать.
– Паслушай, дарагой, – сказал пожилой, – ти знаэш, что луди с юга платит сто мылыон доллар за то, чтоби ми астановил здэсь дабичу.
А вот это был удар. Сэммел предполагал нечто подобное – но он и представить себе не мог такую сумму. Удивляться тут нечему – если здесь остановится добыча, цена на нефть взлетит минимум до трехсот долларов за баррель. И каждый день будет приносить миллионы поставщикам, многие миллионы. В этой системе сто миллионов долларов – мелочь, которую тратят не глядя. Черная кровь земли – вот причина всего. На эти деньги покупаются люди и целые государства. На эти деньги вооружен до зубов ваххабитский Мордор на юге, уже не десятки, не сотни – десятки и сотни тысяч, если не миллионы вооруженных до зубов отморозков. Целая террористическая армия, ведущая наступление по всем фронтам. Те, кто контролирует скважины, заказывают нападения на тех, кто занимается транспортировкой. Им плевать, дойдет нефть до потребителя или нет, она уже оплачена. Те, кто занимается транспортировкой, заказывают нападения на инфраструктуру переработки. Каждый заказывает нападения и на себя самого – потому что все до последнего болта покрыто страховкой. Страховки от террористического нападения стоят гигантских сумм – и страховые компании тоже имеют связи среди боевиков. Любой амир, пусть самый вшивый, неграмотный и злобный, отлично знает, на что и на кого можно нападать, а о чем даже и думать не рекомендуется. И за все за это платят простые люди. Экономика всех развитых стран находится на последнем издыхании, но система работает, высасывая последнее.
Но все-таки… сто миллионов долларов – это деньги. Пока это еще деньги.
