лицо, желтые тигриные зрачки, копна нечесаных темных волос… Знакомая рожа! Вроде бы ростом невелик, но плечи широченные, шея как у быка, грудь выпуклая, мускулистая. Одно слово, крепыш. Он не мигая смотрел на Клима.
– Ты кто? Грро или Чунга?
– Гррохатривашана, – негромко рыкнул смуглый. – Чунга – там!
Обернувшись, Клим увидел псоглавца. Тот рылся в мешке, вытаскивал лепешки, копченое мясо и завернутый в пергамент мед.
Мед!
Клим протянул руку.
– Сюда, мохнатый мой. Мед то, что мне нужно.
Он проглотил его с жадностью. Голод, поворчав в животе, отступил.
С края ямы посыпалась земля, вниз спустился Коба. За ним прилетел джинн, почти невидимый в сумерках.
– Нетопыри исчезли, – произнес лазутчик. – Можем поесть и идти.
Мохнатый Чунга резал мясо широким тесаком, ломал лепешки. Они сели в тесный круг; слева локоть Клима щекотала шерсть псоглавца, справа он касался плеча тангута. Грро был напротив – рвал острыми зубами мясо, запихивал в широкую пасть куски лепешек. От него исходил острый запах хищника. Бахлул, усевшись на королевском колене, расправлялся с крошками. Выглядел джинн усталым – то ли переволновался во время сражения, то ли причиной был возраст. Как-никак Бахлулу ибн Хурдаку стукнуло три тысячи лет. Возможно, четыре или пять.
– Нетопыри, что бросают огонь, – произнес Клим. – Как они выглядят? Опишите их, парни.
– Летающая нечисть, – пояснил Коба. – Ты видел. Ты сражался с таким воздушным демоном.
– И ты его убил! – Рокочущий голос Грро эхом отразился от стен ямы.
– Ты убить всех мерзкий жук, – добавил псоглавец Чунга.
Они заговорили наперебой:
– Ты великий воин!
– Рры… Ты свалил башни, что пускают зеленый туман!
– Чудища бежать, а ты их бить!
– Сила твоя больше, чем у сотни демонов!
– Ты бить их молотом! Оченно! Кррах, и нет жука!
– Мы пойдем с тобой на запад…
– На запад, где тоже стоят башни…
– Ты сокрушишь их…
– И ты перебить всех жук, шептун и нетопырь!
Клим хлопнул ладонью о колено:
– Стоп, воинственные мои! На запад мы не пойдем и башен больше валить не будем. Не вижу в этом смысла. Надо пробраться в середину пустоши, к злой звезде, и кончить дело. Не знаю, что за Буратина там сидит, но взглянуть на него будет полезно. Взглянуть и побеседовать. – Он сделал паузу, всматриваясь в лица Кобы, Чунги и Грро. – Ну, какие имеются предложения?
Воцарилась тишина. Затем Чунга что-то неразборчиво пробормотал – кажется, на языке псоглавцев. Шерсть на его спине встала дыбом.
– Говори на шибере, друг мой, – сказал Клим, и в ответ раздалось:
– Гнилой урочище.
– Это что такое?
– Ущелье за холмами, – пояснил Коба. – Был там ручей, а нынче болото.
– Рры… За ущельем – плоское место, лес стоял. Там звезда и упала. Теперь, должно быть, там здоровая ямина.
– Так в чем дело? – промолвил Клим. – По ущелью, и прямиком к этой звезде.
Его спутники переглянулись. Коба опустил глаза, Грро начал скрести в затылке, а псоглавец Чунга скорчился и прижал руки к мохнатой груди, будто ощутив леденящий холод.
– Прямиком не получится, – пробормотал тангут. – Там ходишь, ходишь, а выхода нет, ни вперед нет, ни назад…
– Колдовство, – шепнул Чунга. – Оченно злой колдовство. Ходишь, ходишь, пока не помрешь.
Грро смолчал, продолжая чесаться.
– Ходишь, пока не помрешь… хм… – Брови Клима сошлись на переносице. – Но кто-то ведь вышел! Кто-то рассказал про это место, раз вы о нем знаете!
– Рассказал… рры… Кррх расказал, из моей стаи. Кррх быстрый, глазастый. Видел издалека, как там ходят, и сам пошел. Зря! Быстрый, а вернуться не смог.
