В какой-то момент мне показалось, что за мной следят. Я даже влезла в узкую щель между двумя близко расположенными домами, чтобы скрыться от преследователей, которыми оказалась влюбленная парочка подростков, спешащих на представление, что начиналось на центральной площади. Когда я это поняла, выяснилось, что втиснулась в щель я очень хорошо, но вот чтобы вылезти из нее, моих сил было явно недостаточно. Не пробивать же стену соседнего дома, чтобы освободиться? Вряд ли такой маневр останется незамеченным.
Вот так моя паранойя загнала меня в самый что ни на есть угол! Люди продолжали слоняться вдоль улицы, упорно не замечая застрявшую меня. А я так же упорно не желала звать кого-либо из них на помощь. Ну стыдно мне было, если честно. Хотя я сильно подозревала, что просиди я тут еще несколько часов – и мне будет уже совершенно наплевать и на стыд, и на то, что обо мне подумают.
Где-то через полчаса моего сидения в заточении с неба начал падать снег. Маленькие снежинки медленно кружились в воздухе, приводя в восторг гуляющую детвору и делая облик города еще более сказочным. Только вот начавшийся снегопад уменьшал мои шансы быть случайно замеченной. Мой серый заячий полушубок с капюшоном и так служил отличной маскировкой, а тут еще и снег! Нет, с этим надо было что-то делать. Собрав всю волю и терпение в кулак, я начала отчаянно тереться всем телом о стены, отчего-то решив, что если буду дергаться, то непременно продвинусь вперед. Кто же знал, что так можно «втереться» еще глубже?! Капюшон сильнее съехал на глаза, закрыв весь обзор. Кое-как изловчившись, я начала встряхивать головой, как молодая неспокойная кобыла, готовая взять старт. Где-то с пятой попытки капюшон все же поддался и упал на плечи. В этот момент я совершенно точно поняла: еще немного – и стену я все же вышибу. А там будь что будет!
Сделав глубокий вдох и прикрыв глаза, я досчитала до десяти.
«Да, голубушка, только ты умеешь так по-глупому вляпываться! Демоница! Владычица! Клуша ты застрявшая!» – ругала я саму себя.
Открыв глаза, я на мгновение будто выпала из реальности. Он смотрел прямо на меня. Стоял на другой стороне улицы, одетый все в ту же куртку, тот же капюшон скрывал его волосы. Взгляд его словно проникал в самую душу. На лице Лео сначала не отражалось ни тени эмоции, но вот он подозрительно сощурился и наклонил голову, всматриваясь еще пристальнее. По лицу пробежала тень узнавания, и наглая ухмылка коснулась идеально очерченных губ.
Он смотрел на меня, и казалось, что его не слишком-то заинтересовала ситуация, в которой я нахожусь. Все, что этот человек позволил себе, – легкая усмешка. И вновь совершенно непроницаемое лицо. А глаза неотрывно продолжают следить за мной. Глаза, у которых нет дна, но в которых все отчетливее загораются странные искорки. Но вот очередной порыв ветра подхватывает целую россыпь белоснежных снежинок, закручивая их в причудливом вихре, который на мгновение скрывает его от моего взгляда. А уже через секунду я в полном недоумении пытаюсь понять, куда же он испарился. На месте, где только что стоял этот странный человек, уже никого нет. Лишь прохожие продолжают все так же беззаботно слоняться по улицам города, не замечая его невольной пленницы.
«Что ж, похоже, сидеть мне тут аккурат до темноты, а потом выламываю стену и…»
– Привет, – немного хриплый мужской голос ворвался в круговорот отнюдь нерадостных размышлений, что царили в этот момент в моей голове. И было в этом «привет» столько жизнерадостности, какой-то дружественной непосредственности, что сперва я даже не поняла, к кому конкретно обращается говоривший. Вроде и встал этот мужчина так, что заслонил собой проход. Вроде бы и ко мне лицом стоит, но столько в голосе радостных интонаций, совершенно не сочетающихся с окружающей меня действительностью…
– Как дела? – столь же легкомысленно поинтересовался Лео, расслабленно привалившись плечом к стене так, что мне стал виден небольшой кусочек улицы.
– Привет, – с совершенно независимым видом ответила я, стараясь подражать интонациям собеседника. Отчего-то не слишком хотелось, чтобы именно этот мужчина видел меня в подобном положении. Неуместное смущение, что зародилось внутри, вылилось наружу совершенно нелепым радостным смешком. – Все хорошо. А ты как? – сказала и машинально попыталась скопировать позу собеседника и опереться о соседнюю стену. Маневр оказался неудачным. Куртка нелепейшим образом задралась, а мех на воротнике встопорщился и начал некстати щекотать чувствительную кожу лица.
– О, у меня тоже все путем, – беззаботно отозвался он, с непроницаемым видом продолжая следить за моим «позором». – Вот, вышел посмотреть, что стоящего в этом году продают. Может, что понравится. Хотя, – доверительно зашептал он, – чтобы покупать что-то на местной ярмарке, нужно иметь неплохую сноровку по части того, как сбивать спесь с продавцов. Ну и, конечно, ворья здесь бродит столько, что только успевай по слишком шустрым рукам давать. А ты чего? – «непонимающе» посмотрел он на меня.
– Гуляю, – сжав зубы, пробормотала я. Уж больно красноречивым стал в этот момент его взгляд.
– Мм, – кивнул он, – понимаю, уж больно хороший вид здесь открывается.
– Да, вид и впрямь неплохой, – согласилась я.
– Если хочешь, могу показать тебе еще пару мест, откуда наблюдать за жизнью города будет столь же увлекательно, – позволив себе легкую ухмылку, предложил он. Возможно, спроси он это другим тоном, не столь нахальным и многообещающим, я бы согласилась. Бездна меня побери, я бы закричала: «Да!» – и всеми силами попыталась бы протиснуть к нему поближе руку, как и положено благородной даме! Но! Это было сказано с таким выражением во взгляде, что будь у стен, между которыми я застряла, уши и глаза, то первые, несомненно, покраснели бы, а вторые – закатились!
– Спасибо, мне и отсюда неплохо видно, – с царственным достоинством отозвалась я, стараясь не поддаться искушению и не потереться лицом
