пробуждением всем пришлось несладко. Во-первых, я была вынуждена призвать на помощь все свое ораторское мастерство, чтобы объяснить, зачем я полезла к нему. Естественно, объяснение, что мне показалось, будто он не дышит, было воспринято более чем подозрительно. Как и то, что я – действительно я, то есть дочь Ливераи, а не какая-то хитрая подделка, посланная его врагами. Должна сказать, что уровень подозрительности и мнительности у демона после пробуждения просто зашкаливал! Даже мой игнис не произвел впечатления, и Лео тестировал и тестировал всех нас в течение двух недель, что потребовались на сборы. Каа’Лим и Орэн, как это ни удивительно, всерьез стали задумываться, а не попробовать ли утащить у меня клинок и завершить то, что не удалось однажды. Несмотря на наш рассказ, из которого были убраны некоторые личные моменты моего с ним прошлого, он продолжал подозревать каждого из нас в отдельности и всех вместе. Единственный, кому он более-менее доверял, был Тарий, и то лишь потому, что Лео был знаком с ним ранее. Увидев то, что я сотворила с его домом, демон пришел в ярость. Правда, до того момента, как я велела Пэм повиниться, так сказать. После рассказа «домовихи» он немного успокоился и пришел к тому же выводу, как и прежде: нам следует покинуть Ирэми как можно скорее. За эти две недели я почти не видела его и не разговаривала с ним. Все наше общение сводилось к приветствию во время завтраков и прощанию, когда он удалялся в свои покои для подготовки к отплытию. Почему именно на корабле? Все просто и в то же время сложно. Лео было по силам открыть портал прямо в свою резиденцию, но это могли воспринять как проявление агрессии с его стороны, учитывая тот факт, что на родине он официально был в бегах. Одним словом, безопаснее было соблюсти официальный церемониал и пройти через «таможню».
Одним словом, все были заняты. Точнее,
Как и планировалось ранее, Тарий и Орэн остались в Тэймире, правда, Лео перед отъездом провел профилактическую беседу, в которой очень ясно дал понять, что если с домом что-то случится за время его отсутствия, Орэн ответит. Почему он во всех грехах винил мага даже после того, как потерял память, осталось загадкой.
Спина моя так и не зажила, хотя прошло уже больше двух недель. Но было в этом и кое-что положительное – у меня повысился болевой порог, и боль я переносила уже гораздо легче. Правда, пока никаких новых способностей за собой я не замечала. Но, чувствую, что это только пока…
На корабле Каа’Лим наконец-то смог сменить личину и был несказанно этому рад. Уже битый час он перечислял мне все достоинства своего истинного облика: отсутствие необходимости мыться каждый день, одеваться и носить нижнее белье, в котором тесно и все преет; возможность есть столько, сколько не влезает в человеческое тело; больше у него не мерзнет зад и лапы; нет нужды причесываться! Одним словом, куда ни посмотри – сплошные плюсы.
Я же, несмотря на страх перед грядущим, думала о том, что все это – такие мелочи! Ведь главное, что тот, кого я люблю, жив и здоров. И пусть он не помнит меня. Это совсем не важно! Он полюбил меня однажды, быть может, сумеет и во второй раз?
Легкая улыбка коснулась моих губ, а я прикрыла глаза, подставляя лицо морскому бризу и солнцу, удерживая эту мысль, не отпуская ее ни на секунду, чтобы поверить, что так и будет…
Где-то на севере Ирэми, в глухой чаще леса, взошел совсем еще тонкий побег белого ясеня… Возможно, он расскажет однажды об эльфе, что прошел долгий путь, когда-то верил и надеялся на лучшее и со всей ужасающей ясностью понимал, что проиграл.
