прямо в лоб строя.
За миг до этого огнемётчик сорвался с места и вслепую выполнил манёвр уклонения. А два максимально усиленных по мощности заряда ударили в корпус лидера. Шахматный строй был нарушен, когда танки пропускали огнемёт, и сейчас три штурмовые машины стояли в ряд друг за другом. Сверхмощные кинетические снаряды прошили навылет корпуса первых двух танков и окончательно погасили свой импульс в глубине брони второй «Рельсы» отряда. Сердечники из обеднённого урана прошли сквозь хранилища боеприпасов, сквозь топливные баки, и два «Хорнета» авангарда тут же утонули в клубах пламени. Танки взорвались изнутри, раскрывшись безобразными бутонами расплавленного железа и композитных материалов. Танкисты погибли, как говорят бывалые бойцы, хорошей смертью – мгновенно.
– Чёрт, у меня повреждения лобовой брони на девяносто процентов!! – завопил пилот второй «Рельсы», узрев красное мерцание на дисплее корпусных индикаторов. – Активирую «аптечку»!
– Я сейчас! – выкрикнул в эфир майор и рванул навстречу подбитому танку.
Башня «Изиды» повернулась и нацелилась на большую вмятину с рваными выжженными краями, оставленную на излёте снарядами врага. Загудел импульсный излучатель, и к пробоине уже потянулся переливающийся, словно какая-то радужная молния, магнитный канал с миллионами ремонтных нанороботов. Но в этот самый момент из боковой улочки, разогнавшись по трамплину строительного мусора, вылетел мелкий и быстрый «Васп». Прямо в полёте этот гадёныш жахнул из своей «Смоки» и попал точно в повреждённое место. Третий «Хорнет» покрылся мелкой сеткой электрических разрядов, что уже говорило о полном выходе из строя всех электронных цепей машины. Из пробитой дыры в корпусе танка повалил чёрный густой дым.
Майор лишь какую-то секунду видел шустрого мерзавца, пролетевшего по баллисте над заваленной мусором магистралью и исчезнувшего в темноте переулков. Но и этого мига хватило, чтобы в свете бортовых огней он смог различить на броне врага блеск надписей, выполненных яркой светоотражающей краской. Это были стройные ряды крестов, в лучших боевых традициях ведущие счёт поверженным врагам, и огромная надпись латинскими буквами «Rin- din-din». Последняя, скорее всего, была позывным самого танкиста, а не собственным именем машины. Танки так никто не называет…
А тем временем поток нанороботов залатал пробоину в корпусе, и клубы копоти, вырывающиеся из машины, иссякли. И если к этому моменту танкист внутри каким-то чудом выжил, то теперь-то он точно угорел в этом чаду. На отчаянные крики и запросы командира ответов от танкиста подбитой машины не поступало.
Облако «светлячков» сгорело, и на открытом задымленном пространстве сейчас перед отрядом стояли всё те же два «Диктатора». Дульные срезы их «Рельс» засветились от набирающего мощность заряда, и ночная тишина вновь нарушилась предзалповым свистом грозных орудий…
Глава первая. Бункер на отшибе
Душным и туманным выдался денёк в полузаброшенном городке, что покоился в месте слияния двух мутных рек. До климатических пертурбаций белёсая завеса здесь появлялась разве что по утрам. Теперь же шапка обильных испарений водных артерий постоянно висела над этим местом. Да и забортная температура в начале зимы никогда раньше не позволяла туристам расхаживать по местным улочкам в лёгких цветастых рубашках-гавайках.
Город, когда-то очень давно бывший оплотом советских, а потом и украинских корабелов, сейчас практически пустовал. Большая часть выжившего человечества обделила это место своим вниманием. За всё время последних вооружённых конфликтов по городку ни разу не ударили «атомом». Так только – обстреляли для галочки миномётами, скинули в профилактических целях несколько напалмовых бомб на заброшенные заводы и на том успокоились. А люди отсюда ушли сами.
Но существовала ещё одна, пока незначительная, но постоянно разрастающаяся часть послевоенного социума, которая, на радость остаткам местного населения, облюбовала сии развалины. В число этих «туристов» входило множество рейтинговых игроков и весьма состоятельных поклонников новой подпольной и как бы официально запрещённой игры – Кровавые Траки. Кто-то, конечно, предпочитал употреблять менее агрессивный вариант названия данного развлечения – Красные Траки, но суть игры от этого, как и количество пролитой крови, ни на каплю не менялись.
И теперь чахлый городок жил исключительно за счёт организации танковых игрищ. Три заброшенных кораблестроительных завода плюс множество других производственных руин позволяли в пределах одной географической локации организовать с десяток просторных и весьма любопытных игровых полигонов. Нехитрый танкобарный и бункерно-гостиничный бизнес здесь жил бурными яркими всплесками. Городок оживал на недельку-другую, обслуживая небедных танкистов и сверхсостоятельных зрителей, а потом вновь засыпал до следующего нашествия любителей танковых баталий.
В обычные дни здесь по всем заброшенным и пыльным улочкам неспешно прогуливались местные жители. Кто-то просто маялся от безделья и слонялся, выискивая местечко с относительно приличным видом. А кто-то, сидя на бетонной плите рухнувшего здания, приговаривал пузырь мутной и любовался речными испарениями, которые словно солнечные протуберанцы срывались с водной поверхности и медленно уплывали прочь. Но в те дни, когда в небе над городком зависали тучи разнообразных облачных транспортёров, а на дальних улочках, окончательно доламывая полуразрушенные короба построек, «разминались» танки игроков Кровавых Траков, местные предпочитали держаться поближе к Соборно-совковой.
Практически под каждым старинным, но всё ещё крепким домом этой центральной улицы имелись либо древние катакомбы, либо советские бомбоубежища. Ведь никто толком не знал, на каком полигоне и когда именно начнётся та или иная игра. И как только над городом поднимался вой корабельных ревунов[12], сигнализирующий о скором начале битвы, абсолютно все местные стекались под землю в эти убежища. Ибо здесь, на отшибе, ясное дело, никто даже не думал сооружать на каждом полигоне пристройку с генератором Грешникова
