пришёл и второй залп рельсотрона. Эти пушки своё отстреляли и теперь ждали перезарядки. Пришла очередь Лукаса.
«Викинг» вылетел на поверхность и сразу же стал набирать снайперский заряд. «Хорнеты» разбежались по укрытиям, как тараканы по щелям. Лукас выстрелил, не дожидаясь, когда мощность заряда достигнет максимума. И лишь на какие-то ничтожные сантиметры сгусток плазмы разминулся с Хорнетом, успевшим пальнуть в него своим средним калибром. Дабл опять скатился на дно оврага и, отсчитав оставшиеся секунды для перезарядки «Рельс», вновь высунул нос, но уже в другом месте. На этот раз бандиты не клюнули, выстрелов не последовало, и манёвр пришлось повторить, но теперь, задержавшись сверху на полсекунды дольше.
И вновь залпы рельсотронов ушли в молоко, но и Лукас успел лишь ударить навскидку, хорошенько оплавив при этом броню одному из атакующих «Хорнетов». Манёвры продолжались, и у Дабла рукав ещё был полон всевозможных козырных карт. Тактических трюков, отвлекающих «примочек», замаскированных голографических проекторов, стелс-модулей и разных армейских технических прибамбасов, запрещённых даже в Кровавых Траках, у него было с избытком. В конце концов, Лукас рассчитывал отражать атаки не меньше двух десятков машин. Куда уж трём несчастным Хорнетам с ним тягаться.
Бой продолжался, и через две минуты попался «Хорнет» со Смокой. Вместо того чтобы вовремя укрыться, он соблазнился на ещё один залп со стопроцентным шансом попадания. Снаряд клюнул лобовую броню «Викинга, но в ответ изгою пришёл усиленный заряд «Шафта». «Хорнет» дернулся, словно живой организм в судорогах, и утонул в огне. Детонировал его боезапас, и осколки боевой машины засыпали поверхность холма. Вскоре на хитрый боевой манёвр попался и один из рельсотронщиков. Этому танкисту повезло больше, его пылающий танк с полностью расплавленным орудием кое-как сумел отступить и укрыться на другой стороне холма. В любом случае он был уже не боец. Но когда Лукас решился выехать на поверхность, остановиться там и, приняв на себя залп Рельсы, расстрелять оставшийся танк, его ожидал весьма неприятный сюрприз.
Как только третья часть корпуса «Викинга вынырнула из оврага, по нему с тыла пришёл очень суровый и мощный удар. Танк вжало в землю. Дабла тряхнуло так, что аж в глазах потемнело, даже антиперегрузочное эргокресло не помогло. Пульт управления и контрольные панели буквально взбесились от красных переливов индикаторов.
Пока Лукас занимался группой дикарей, маневрирующих на холме, он оставил без присмотра тыл. Его атаковал тот самый шустрый танкист на «Хорнете» с нанопокрытием «Нефрит». На этот раз изгойская «Рельса» ударила усиленным зарядом и напрочь разворотила двигатель. Яркие моргающие огоньки на панелях красноречиво говорили о критических повреждениях кормовой брони и двигательной установки. «Викинг» так и замер на самом краю оврага, задрав нос в небо. Как частенько любили говорить танкисты: «Пушистый полярный зверёк подкрался незаметно…»
Поняв, что угрозы со стороны снайпера больше не существует, на вершине холма появился и последний «Хорнет» разбитого Лукасом отряда. Без лишней суеты разбойник остановился, хорошенько прицелился в торчащий над оврагом нос «Викинга» и выстрелил. Хай-кинетический снаряд попал в ослабленное брюхо танка. Сердечник прошил машину навылет, обдав Дабла фонтаном острых осколков углерита. Несколько кусков порванной брони пробили скаф и раздробили бронированный шлемофон. А «Викинг», замерший в очень неустойчивом положении, получил огромный импульс и опрокинулся. Перевернувшись брюхом вверх, танк сполз вместе с лавиной камней на дно оврага.
Тело Лукаса скрутила острая боль. Один осколок углерита застрял в левом плече, второй – в правом бедре, а третий, продолговатый, так вообще торчал в боку, как ржавая арматура из бетонной плиты. Перед глазами болтались лохмотья шлема и остатки армированного акватина, а сами глаза медленно заливала липкая густая кровь из рассечённого лба. Дабл отчаянно моргал, пытаясь хоть что-нибудь рассмотреть перед собой, и бил по кнопке активации ремонтных нанороботов. Но всё напрасно, смертельно раненный танк медленно подыхал.
Смолк шум двигателей, полностью заглохла силовая установка, погасли энергетические цепи орудия. Машина перешла в режим выживания пилота. Работали на приём данных лишь панели воздушных разведчиков, функционировала общая аварийная связь и система жизнеобеспечения. Электронный голос диспетчера отчитался о критических повреждениях и сообщил о количестве оставшейся энергии. После этого бортовой компьютер заискрился и погас навсегда.
Лукас корчился от боли в полной темноте, в которой мерцали и подрагивали голографические проекции. Тот электронный глаз, что висел над оврагом, показывал совсем уж печальную картинку. Танк, зашедший ему в тыл, высунулся из-за земляной кромки лишь на краткий миг, чтобы оценить обстановку, после чего сдал назад и, выглянув в другом месте, начал балансировать на краю обрыва. Изгой раскачивал корпус «Хорнета» так, чтобы перевёрнутый «Викинг» на секунду попал в сектор огня его рельсотрона.
Что-то в комплексе этих манёвров Лукасу показалось до боли знакомым. На миг он подумал, что в танке сидит тот, кого он хорошо знал по выездным танковым играм. Но это был всего лишь миг, когда его затуманенный разум не смог адекватно воспринимать реальность. Тот человек, которого ему напомнил изгой, был давно мёртв.
Наблюдая, как раскачивается корпус вражеского танка, Дабл не выдержал и ударил по кнопке аварийной связи.
– Давай, гад, добивай! Я дождусь тебя в аду, ублюдок, и там продолжим! – В эфир свободного канала общей связи улетел последний крик обречённого танкиста.
До изгоя наверняка дошёл этот гневный месседж. Неожиданно «Хорнет» врага дёрнулся, словно в судороге. Дабл частенько наблюдал подобное. Это случалось, когда тело самого танкиста, пристёгнутое к манипуляторам и педалям машины, дёргалось от острой нестерпимой боли. Тогда конечности
