— Хорошо. Чтобы показать тебе мое искреннее стремление к дружбе, я к тебе присоединюсь.
Чи ясно прочла его мысль: «Если ее хорошенько напоить, она может проговориться о чем-нибудь важном». Чтобы поощрить его в этом похвальном намерении, она икнула.
Гудженги старался пить мало, в то время как Чи поглощала вино во все больших количествах. Тем не менее по истечении часа речь икрананкца постепенно сделалась несколько неотчетливой. Казалось, в отличие от Чи он сохраняет ясность сознания, хотя его попытки выманить у нее признание в том, что целью Фолкейна в Катандаре было вызвать беспорядки, никак нельзя было бы назвать тонкими. Когда ее протесты приняли слишком уж воинственный характер, Гудженги сменил тему.
— Давай обсудим что-нибудь еще,— предложил он.— Например, твои способности и умения.
— У меня разносторонние шшпошшобности — лучшше, чем у тебя.
— Да, конечно.
— И к тому жже я краш... красивее.
— Э-э, вкусы различаются, знаешь ли, вкусы различаются. Но я должен признать, что ты обладаешь определенной...
Усы Чи угрожающе встопорщились.
— Ужж не хочешш ли ты шшкажать, что я не красотка?
— Что ты, благороднейшая, напротив!
— И ешшще я замеччательно пою.
Чи, пошатываясь, поднялась с кружкой в руке, махнула хвостом и издала чудовищное завывание. Гудженги зажал уши.
Чинг, чанг, гули, гули, васса, Чинг, чанг, гули, гули, бум.
— Очень, очень мелодично! Боюсь, что мне пора идти.
Гудженги завозился на матраце.
— Не ухходи, мой старый друхх! Не ошштавляй меня в оди-ноччестве! — умоляла Чи.
— Я вернусь. Я...
Чи пошатнулась и обхватила Гудженги. Содержимое ее кружки выплеснулось ему на очки. Очки слетели, Чи попыталась их поймать, не удержалась на ногах и села на хрупкий предмет. Раздался треск.
— Помогите! — вскричал Гудженги.— Мои очки!
— Мне оччень жжаль...
Чи извлекла из-под себя осколки.
Солдаты ворвались в хижину со всей доступной им скоростью. Чи попятилась в дальний угол. Гудженги зажмурился от хлынувшего в дверь света.
— Что случилось, благороднейший? — спросил один из стражников, размахивая мечом.
— Какое несччастье! — бормотала Чи.— Как жжаль! Но я тебе помогу.
— Она не нарочно,— признал Гудженги, делая знаки, отвращающие злых духов,— Тебе бы лучше выспаться теперь,— обратился он к Чи.
— Помогу тебе. У нас есть врачи. Они вылеччат твои глаза, так что очки тебе больше не понадобятся.
Чи удивилась собственной искренности. Посланник императора был не таким уж плохим парнем, и ему, несомненно, придется несладко, пока не удастся заменить очки. Катандар-ская оптика была явно не на высоте.
— У меня есть запасные,— ответил Гудженги.— Отведите меня в мою резиденцию.
Он поклонился Чи и заковылял прочь. Чи свернулась в клубочек на матраце и закрыла глаза.
— Здесь шшлишком шшветло,— пожаловалась она.— Задерните занавес.
Солдат послушался, запер дверь и ушел. Чи, однако, подождала несколько минут, прежде чем встать, продолжая при этом издавать вполне реалистический храп.
Спиртное вызывало у нее тошноту, но не опьяняло. Этиловый спирт не сказывается на метаболизме цинтиан. Незаметно для близорукого Гудженги Чи припрятала под матрац два самых больших осколка стекла. Она разорвала зубами обивку матраца, замотала лоскутами руки, чтобы защитить их от острых краев осколков, и принялась за работу в дальнем углу хижины.
Стекло было не особенно твердым. Режущие кромки быстро затупились и все хуже перепиливали решетку. Чи пришлось обкалывать стекло, чтобы снова заострить края — академия Лиги давала разнообразную практическую подготовку,— но очень экономно, чтобы обломки не оказались чересчур малы для работы.
— Ад и проклятье! — воскликнула Чи, когда один из осколков совсем вышел из строя.
— Что там такое? — раздался голос снаружи.
— Хррр,— издала Чи особенно громкий храп.
Будь на ее месте человек, он бы извелся за этот час, но Чи относилась к возможности неудачи философски. К тому же ей было достаточно гораздо
