предложил нам всем собраться на переговоры. Лига заинтересована в том, чтобы разногласия были устранены. Вы тоже в этом заинтересованы. Ведь вам нужны наши товары, не правда ли? Итак,— он наклонился вперед, опершись о стол,— я думаю, компромисс возможен. Каждая из сторон чем-то пожертвует, но что-то и приобретет, а когда торговля развернется по-настоящему, вы станете так богаты, что будет смешно вспоминать о сегодняшних потерях. Вот в общих чертах то соглашение, которое я хочу предложить. Во-первых, Рангакоре гарантируется полная независимость, но она отказывается от всяких претензий на возмещение убытков...
— Благороднейший! — Джадхади и Урсала вскочили и завопили одновременно.
Фолкейн жестом призвал их к тишине.
— Я согласен ответить на вопрос короля Урсалы, или что там он хочет сказать.
— Наши убитые... погубленный урожай... разграбленные деревни... разрушенные здания...— Урсала умолк, взял себя в руки и продолжал с большим достоинством: — Не мы были агрессорами.
— Я знаю,— ответил Фолкейн,— и сочувствую вам. Однако разве не были вы готовы на жертвы ради своей свободы? А теперь вы будете свободны — это же многого стоит. Не забудь, Лига выступает в качестве одной из сторон соглашения, к которому должны прийти здесь собравшиеся. И если согласно договору Рангакора получит независимость, то Лига выступит в качестве гаранта выполнения условий.
«По правде говоря, это не совсем так: не Лига, а только "Пряности и спиртные напитки". Впрочем, большой разницы тут нет». Фолкейн кивнул Джадхади:
— Говоря по справедливости, благороднейший, тебе следовало бы возместить ущерб. Мое предложение имеет целью примирение.
— Но мои границы,— возразил император.— Моя империя должна иметь надежные границы. Кроме того, мои притязания на Рангакору вполне законны. Мой предок, Джадхади Первый...
Фолкейн героическим усилием удержался от того, чтобы красочно описать, что следовало бы сделать с предком, и ограничился сухим замечанием:
— Благороднейший, считай, что ты легко отделался. Ты поставил под угрозу жизни агентов Лиги. Не можешь же ты ожидать, что это останется безнаказанным? Уступки Рангакоре — цена поистине небольшая.— Фолкейн бросил взгляд на свой бластер, и Джадхади поежился.— Что же касается охраны границ, Лига может тебе в этом помочь. Не говоря уже о том, что мы продадим тебе огнестрельное оружие и ты больше не будешь нуждаться в эршока.
Джадхади сел. Было легко себе представить, как завертелись колесики у него в голове.
Фолкейн повернулся к недовольному Торну:
— Потеря Рангакоры — это наказание и для тебя. Твои люди захватили меня в плен, не забудь.
— Но что же нам делать? — вскричал старый Гарри Смит.— Куда нам податься?
— Не на Землю же! — прорычал Торн.
Последнее время Фолкейн много размышлял о том, насколько чужой окажется Земля для этих отщепенцев. Да они и сами не стремятся туда больше. Дэвид не видел в этом своей вины. Ведь и правда, им будет лучше здесь, где они родились. А если они остаются по доброй воле, то уж торговцы ван Рейна придержат языки. Конечно, через одно-два поколения — секрет все равно дольше не продержится — дети и внуки эршока начнут интегрироваться в галактическую цивилизацию, подобно тому, как это произошло с народом Адзеля.
— Нет, если вы не хотите,— ответил Фолкейн Торну.— Но ведь чем вы здесь занимаетесь? Вы профессиональные солдаты. В то же время у вас есть фермы, ранчо, городские дома. Они останутся у вас, чужестранцы часто имеют собственность в других странах. Однако что вы должны бы сделать — это основать полноправную нацию. Не на какой-то определенной территории — они все уже заняты. Вы можете стать странствующим народом, как кочевники или цыгане в древности на Земле. Или более подходящим окажется вариант, принятый на Цинтии: там есть нации, владеющие не территориями, а, скорее, торговыми маршрутами. Мой друг Чи Лан может рассказать вам об этом подробнее. Что же касается занятий — вы воины, а цивилизованные страны страдают от набегов варваров, и когда Лига развернет здесь свои операции, караванов станет больше, чем солдат для их охраны. Вы сможете предложить свою помощь за высокую цену. Вы разбогатеете,— Фолкейн довольно улыбнулся,— Говоря по правде, мы все разбогатеем.
— Скажи им про миссионеров,— произнес Адзель в наступившей тишине.
— Ах да, я совсем забыл,— сказал Фолкейн.— Я не думаю, что возникнут возражения, если на наших кораблях сюда прибудут учителя. Мы хотели бы познакомить вас с нашими воззрениями.
Это показалось такой мелочью, что никто не возражал. Однако именно это в перспективе принесет радикальные перемены, а не привозная техника или лекарства. Катандарцы скорее всего охотно воспримут буддизм — религию, гораздо более умиротворяющую, чем их собственная демонология. Вместе с научными знаниями религия излечит их от комплекса ксенофобии. В результате возникнет стабильная культура, с представителями которой Николасу ван Рейну легко будет торговать.
Фолкейн развел руками.
— Таковы мои предложения,— закончил он.— Они сводятся к тому, что на Земле когда-то было названо равенством неудовлетворенности. Но зато
