— Мне было бы неловко, — отозвался Фолкейн. — Я убежден, что нельзя курить там, где ешь. А поскольку мне было невтерпеж, то… Потерпите меня, ладно?
— Конечно, — Ким Юн Кун говорил с акцентом. — Вы наш гость. Жаль только, что мастеру Латимеру и сударыне Белдэниэл не удалось встретиться с вами.
Странно, в который уже раз подумал Фолкейн. Хью Латимер оставил здесь свою жену и улетел вместе с сестрой Теи. Мысленно он пожал плечами. Это, в конце концов, их личное дело. Если верить слухам, то Латимер так же лишен эмоций, как и Ким; правда, он неплохо водит звездолет. Жена же его, как и Анастасия Геррера и, вне сомнения, сестра Теи, преуспела в стремлении стать старой девой. Тее до них всех еще далеко. Фолкейн с содроганием вспомнил свой разговор с ними за столом.
Скорей бы вернуться в город, — подумал он, — и повеселиться как следует.
— Эта комната вам не подходит, — сказал Ким с чопорной улыбкой. — Видите, как она бедно обставлена? Мы строили этот замок с расчетом, что появятся новые партнеры, быть может, даже и дети. Но пока… Мне кажется, мы с вами могли бы продолжить разговор в более уютном месте. Остальные же ждут нас там. Если хотите вам подадут кофе или бренди. Позвольте мне проводить вас.
— Благодарю, — сказал Фолкейн. Эта явно заранее приготовленная речь не уменьшила его надежд на скорое бегство из этой обители скуки. — Разговор пойдет о делах?
— Отчего же? — Ким так удивился, что не сразу нашел слова для ответа. — Мы не планировали его так рано. Не в наших привычках заводить деловой разговор… ну, не познакомившись с гостем. Мы надеемся, что вы пробудете у нас несколько дней. Например, мы смогли бы сводить вас на прогулку по окрестностям: здесь есть на что посмотреть. И нам хочется послушать рассказы о ваших приключениях в далеком космосе.
— Вы очень любезны, — ответил Фолкейн, — но боюсь, у меня нет времени.
— Разве вы не сказали сами младшей сударыне Белдэниэл?..
— Я ошибся. Я переговорил со своими партнерами, и они сообщили мне, что мой босс начинает горячиться. Почему вам не открыть свои карты? Я тогда смогу решить, как долго он позволит мне задержаться.
— Видите ли, для серьезного разговора необходимы материалы, которые мы не храним здесь, — сквозь маску безразличия на лице Ким Юн Куна проступило нетерпение, даже какая-то нервозность. — Но пойдемте: о ваших обстоятельствах должны узнать остальные.
Фолкейна озарило: ему почему-то очень надо, чтобы я ушел из этой комнаты!
— Вы предлагаете обсудить начало переговоров? — уклонился он от прямого ответа. — Удивительно. Я же не прошу у вас документы. Разве вы не можете объяснить на пальцах, чего хотите?
— Идите за мной, — голос Кима задрожал. — У нас возникли проблемы с безопасностью, с сохранением тайны. С ними необходимо немедленно разобраться.
Фолкейн откровенно забавлялся. Характер у него был вовсе не злой, но тем, кто пытался унизить его, галактического торговца, сына военного аристократа, он сполна платил той же монетой. С высокомерным видом он произнес:
— Если вы не доверяете мне, сэр, приглашать меня сюда было с вашей стороны ошибкой. Я не хочу, чтобы вы тратили свое драгоценное время на заведомо бесполезные переговоры.
— Ну что вы! — Ким взял Фолкейна под руку. — Пойдемте, ну, пожалуйста, я вам все сейчас объясню.
Фолкейн уперся. Он был сильнее Кима; мышцы его, закаленные долгими тренировками на карликовых планетах, где они иначе атрофировались бы, превосходно чувствовали себя в этом замке, где сила тяжести практически равнялась земной.
— Немного погодя, мастер, — сказал он. — Позвольте мне тут еще побыть немного. Мне нужно помолиться.
Ким отпустил его руку и отступил на шаг. Черные глаза его стали совсем узкими.
— В вашем досье ничего не сказано о том, что вы исповедуете какую-то религию, — проговорил он медленно.
— В досье? — Фолкейн прикинулся изумленным.
— В том наборе ваших данных, который имеется в компьютере, — ничего, кроме общедоступной информации, — торопливо пояснил Ким. — Лишь для того, чтобы не ударить перед вами в грязь лицом.
— Понятно. Что ж, вы правы. Но вот какая закавыка: один из членов моего экипажа, буддист, принял эту религию несколько лет назад, когда учился на Земле; он и меня заинтересовал. Понимаете, — Фолкейн воодушевился, — это прямо-таки семантическая проблема: является ли буддизм в своем идеальном, так сказать, виде религией в обычном смысле этого слова? Если смотреть по отношению к богам и другим гипотетически населяющим реальность анимистическим существам, то буддисты — агностики. Их понятие кармы вовсе не подразумевает под собой того перевоплощения, о котором столько говорят. А нирвана не есть уничтожение, это состояние, которого можно достичь в этой жизни, оно…
Он не докончил фразу.
В лучах Земли сверкнул изящный силуэт звездолета. Корабль уходил в небо под прямым углом, постепенно уменьшаясь в размерах, и наконец исчез в холодном сиянии Млечного Пути.
